Фонарик Лилька
Шрифт:
– Дураки! – смеялась я. – Донкихоты! Боретесь с ветряными мельницами! Это салфетки!
– Какие салфетки? – не понял Лёвка.
– Дядька ваш! Салфетки принес! Полотенца бумажные! И туалетную бумагу! А вы – прямо заиньки-побегаиньки!
Лёвкино лицо расплылось в улыбке, а Заринка выглянула из-под пальто, и правда похожая на зайца в кустах. И мы засмеялись уже все вместе.
– Военкомат, регистрация!.. – веселилась я. – Слушайте, так нельзя – жить в вечном страхе! Расслабьтесь! Прекратите носиться со своими тараканами!
– Посмотрел бы я на тебя, если бы за тобой гонялся такой таракан! – обиженно сказал Лёвка, поднимаясь и приглаживая волнистые волосы. – А выражение про «ветряные мельницы» не употребляется в таком контексте.
– Ой, ой, ой, какие мы ученые! – усмехнулась я. – Ну простите, мы умных книжек не читаем, в литературный институт, как некоторые, не метим. Нам бы кофеёк хороший сварить – вот и все запросы.
– А зря не метишь, – сказал Лёвка и распахнул дверь.
Послышался громкий хохот дядьки, которому я включила «Тома и Джерри».
Глава пятая
Бег с препятствиями
Дверь за Лёвкой захлопнулась, а я призадумалась. Его слова кольнули больное место. Я действительно не собиралась никуда поступать, по крайней мере пока. Меня вполне устраивала профессия бариста, которую я получила после школы на курсах и в которой я уже два года. И маму мою устраивала. Она меня никогда не пилила за то, что я не пошла вышку получать. Ну а что? Книжки я читаю. Вот Эриха Фромма, например, вчера купила. Правда, он какую-то муть пишет, но я в целом понимаю. Так что я умный человек, зачем мне высшее образование?
Снова послышался хохот дядьки – это выскользнула Зарина. Воцарилась тишина, а я все размышляла.
Почему меня всегда спрашивают: вот ты работаешь бариста, но при этом учишься же где-то? Причем с такой уверенностью спрашивают, аж тошнит. Я сразу отвечаю резко, что буду кофе до старости варить, но все равно обижаюсь слегка. Чем не профессия, я не пойму? Не каждый сможет, между прочим. Что же меня задевает в таких вопросах?..
Додумать важную мысль я не успела: явилась Лариса Липатова собственной персоной.
– Только не говори про то, что опоздала на электричку.
– Я опоздала на электричку.
Мы произнесли с ней свои фразы одновременно, а потом я засмеялась, а она – нет.
Обычно Лариска бодро завязывает узлом свои фиолетовые дреды и травит какие-то байки про утреннюю поездку в электричке. Сегодня мы открылись позже. Накануне у нас до ночи праздновался день рождения, так что Ларискин приезд на электричке не был подвигом, но обычно то, что она припирается к восьми утра и шутит, меня восхищает. Еще я люблю Лариску за внимание к людям. Она помнит подробности из жизни клиентов и всегда готова сказать что-то милое, вроде: «Как вы загорели! Хорошо отдохнули в Испании?» Мы с Лариской из одного города. Учились тоже в одной школе, только она меня младше на год. Лариска живет с родителями, не хочет тратить деньги на съем квартиры в Москве. На учебу копит.
Сегодня у Лариски было несчастное выражение лица.
«Что за день?!» – удивилась я и спросила:
– Отчего, мой друг, невесел, отчего ты нос повесил?
Вместо ответа Лариска повернулась спиной. Я ойкнула: на спине виднелись две ровные зеленые полоски.
– Скамейка?!
– Угу. На станции. Я бежала, но все равно не успела. Присела вот отдохнуть… Кто просил?! – в отчаянии выпалила Лариска.
– М-да-а… – протянула я. – Давай погуглю, может, есть какой-то способ.
Я достала телефон, но Лариска горестно покачала головой.
– Я уже смотрела. Там пятновыводитель нужен, а где я его возьму?.. Или жидкость для снятия лака без ацетона.
– Можно у Заринки спросить…
– Нет, я боюсь. Даже если в ней нет ацетона, все равно. Не хочу в куртке дырку протереть.
– Я все равно посмотрю. – Я провела пальцем по экрану, снимая блокировку.
Вздрогнула: на экране – конвертик. Сообщение от Серёни. Я сжала зубы, но все-таки открыла.
«Прости».
– Супер! – выдавила я.
– Нашла? – обрадовалась Лариска.
Я покачала головой.
– Самое обидное, что только одна скамейка была покрашена, – вздохнула Лариска. – Прикинь? Самая крайняя! И чего меня к ней понесло? А?
– Слушай, – сказала я, – тут один способ описан. Маслом подсолнечным. Я вспомнила: у меня так мама делала. Я в детстве на качелях весной качалась, перепачкала краской комбез. Она оттерла. Маслом подсолнечным.
– А жирное пятно не останется? – с сомнением спросила Лариска.
– Не знаю… – призналась я. – Ну что, попробуем? Мне кажется, у нас осталось несколько упаковок подсолнечного масла с тех времен, когда в меню были салаты. Только потом надо сразу застирать будет. Тут написано на каком-то форуме.
Дверь распахнулась, заглянул Лёвка.
– Галь, там спрашивают кофе в зернах!
– Ну так отвесь.
– Они просят помолоть, – виновато сказал Лёвка, – под гейзерную, но какую-то особую.
– Сейчас приду, – кивнула я.
– А дело вообще не в этом, – вдруг сказала Лариска, – а в том, что я не знаю, что мне с Вовчиком делать.
– А что с ним?
– Он меня достал, если честно. Прикинь, он анекдоты рассказывает. Про пирсинг.
– Например?
– «Знаешь, дорогая, зря мы запрещали нашей дочери вставлять кольцо в нос. Теперь поднимать ее в школу стало гораздо проще». Прикинь? И ржет. – Лариска потрогала кольцо в носу и шмыгнула.
Я вспомнила Лильку.
«Интересно, – подумала я, – до нее дошло, какая опасная история могла с ней приключиться, если бы я оставила ее в сквере? Или все проехало мимо нее, вообще никаким боком не затронув? Есть такие – живут слегка параллельно, и ничего, спасает их жизнь. Я в ее годы была умнее».
– «…А то сядет криво», – в возмущении процитировала Лариска. – И опять ржет. Нормально это?!
– Что? – очнулась я. – А-а, нет, конечно. Слушай, ну скажи ему, что достал.
– Я не могу, – потупилась она.