Форк 1941
Шрифт:
Правда, в этот раз Сталин, от лица которого лично Молотов поблагодарил посла США Штейнгарда, делал это с высоты послезнания и своих новых, пока ещё до конца не оформившихся с итоговой целью, но уже начавшихся реализовываться планов.
– …Теперь последнее. Но главное. Я два вечера внимательно ознакомился с вашим последним докладом. Добавить к его содержимому… - фюрер легко похлопал ладонью по папке с листами текста доклада – … что сможете?
– У нас есть дополнение, мой фюрер! – Гейдрих, при полном непротивлении Канариса, с некоторых пор обзавёлся привычкой отвечать от лица обоих руководителей разведывательных спецслужб Третьего Рейха. Разумеется, когда они отчитывались перед вождём германской нации вдвоём – …вчера получены новые сведения из Москвы. На днях по всем важнейшим большевистским министерствам, так называемым наркоматам, прошли внутренние приказы о переводе в режим военного времени. Мы убеждены, что большевики знают о предстоящих событиях.
– Это как-то, по вашему мнению, может существенно помешать нашим планам? – немедленно бросил уточняющий вопрос Гитлер, впившийся взглядом в одного из своих любимчиков.
Тот не более секунды (Гейдрих и Канарис уже согласовали общую позицию на сей счёт) потянул с ответом, больше для приличия – не добавит ли ещё чего то фюрер, а затем выдал ответ.
– Учитывая известную неповоротливость русских, а сейчас и их большевистско-еврейских структур, не думаю, что они как-то особо смогут помешать натиску наших войск. Их судорожные попытки противостоять неизбежному не помогут им. А от обычных на войне неприятностей не застрахован никто.
О тех ранних мелких (при рассмотрении отдельно) накапливавшихся фактов явно растущих подозрений у большевиков в отношении целей и деятельности Германии он не стал упоминать. Война уже давно шла в Европе и за её пределами. И считать, что коммунистическая Россия совсем уж не будет ничего не делать… на это не стоило рассчитывать. Большевики лишь старались оттянуть неизбежное. В эту схему их поведения хорошо легли нашумевшее официальное признание тайных ранее дополнений к немецко – советскому договору о ненападении 1939 года.
Всего лишь – первым ткнуть пальцем, в расчёте на то, что у противоположной стороны частично собьётся темп.
Пустые расчёты большевиков!
Увидев однозначное отрицание у руководителей спецслужб насчёт высказанных опасений, что, в целом, совпадало с его собственным видением ситуации – большевики – колосс на глиняных ногах, фюрер подвёл черту в недолгом сегодняшнем разговоре.
– В наше время полностью пресечь деятельность шпионов практически невозможно, но мы должны верить в то, что неизбежные препятствия никак не помешают нашим храбрым солдатам…
Глава 12. Самый страшный день. Часть I
Июнь 1941 года во Вселенной, всё дальше расходящейся в своей истории от дурной поступи – повторения событий убежавшего немного вперёд оригинала.
В той неведомой части мегаверсума, откуда захлопывающаяся кротовая нора скопировала – спродуцировала энное количество живой (осознававшего себя Рожковым Н.Е.) и неживой материи в виде его средств ВТ, одежды и небольшого объёма атмосферы, события 22 июня, вопреки устоявшемуся мнению, были лишь только началом катастрофы приграничного сражения.
Да, потери РККА, относящиеся к самому страшному в памяти народа страны 22 июня 1941-го, были ужасными, но они, учитывая размеры ВС СССР, его территорию, запасы и мобилизационные возможности, не были катастрофическими! Дивизии, дислоцированные на границе, в меру сил, умений командиров, отваги и выучки бойцов сопротивлялись превосходящим (да-да, на главных направлениях это было так!) силам вермахта. И после первого дня летала авиация ВВС РККА и наносила удары. Не очень умело управляемая, разрозненно, но она действовала. Часто числом самолёто-вылетов усугубляя в головах тех, кто был в вышестоящих штабах, неверную картину происходящего.
Стрелковые дивизии, избиваемые намного более качественно управляемой авиацией и артиллерией врага, часто не успев вступить в бой, теряли бойцов на маршах, и позже на сколько-то сбивали темп наступления врага, заставляя того нести хоть какие-то потери.
Но их рассекали и рвали на части рвущиеся вперёд танковые дивизии вермахта, практически без потерь уничтожавшие тыловые подразделения РККА и вырывающиеся на оперативный простор. А общее положение для армии «первого в мире государства рабочих и крестьян» ухудшалось с каждым днём. Большие массы неповоротливой пехоты советских войск, попав в окружение, без контакта с соседями, не имея понимания обстановки, с плохой, а часто вообще не работающей связью, теряющихся командирах, которым часто мешали своими бессмысленными указаниями политработники и неадекватные обстановке приказы сверху от не владеющих обстановкой штабов корпусов, армий и фронтов, быстро теряли хоть какую то управляемость, которая умножалась на истощавшийся боекомплект и увеличивающиеся потери. А мехкорпуса, терявшие много техники на иногда совсем бессмысленных маршах туда-сюда, утыкались в качественную противотанковую оборону пехотных дивизий вермахта, пехота которых «затаптывала» оторвавшиеся танковые соединения РККА, в которых своих стрелков было совсем мало и отсутствовало нормальное взаимодействие с ними.
Общие потери СССР росли с каждым днём. Множество советских военнослужащих, имеющих какую-никакую подготовку и могущих в иной, не такой катастрофической ситуации нанести значительно больший урон врагу, в условиях окружения, истощения боеприпасов и потери командованием управления, даже оставшись после боёв в живых, попадали в плен.
После ада маршей пленных, перед которыми меркли издевательства «батаанского марша смерти» ждали концлагеря. До освобождения из которых дожило совсем немного из попавших в них в сорок первом.
В «той реальности» страна платила кровью свою людей и материальными богатствами и территорией всё больше и больше, а то, что терял вермахт и остальные компоненты германских вооружённых сил, укладывалось в приемлемые для Германии потери.
Число потерь СССР, размениваемое с вторгшимся в страну врагом в соотношении один к десяти, росло в страшных абсолютных числах каждый день. Выбивался состав кадровых дивизий РККА, потери материальной части достигали ужасающих величин, а подтягиваемые из глубины страны резервы, уничтожаемые нмецами по частям, почти не замедляли темп вражеского наступления…