Формат вещания
Шрифт:
– Ну… – Вася поднял хрустальную рюмку. – Пусть всегда светит солнце, мирного неба над головой, и там по мелочи – Игорь пусть квартиру купит, детишки чтоб не болели, да и вам, родителям, здоровья.
– Молодец, джигит! Так выпьем же за этот прекрасный кавказский тост! – Отец опрокинул рюмку и проткнул вилкой соленый огурчик.
Второй тост был за Вероникой.
– Квартиру не мешало бы, – произнесла она. – И здоровья всем. А Васеньке второй носочек, если будет себя хорошо вести в новом году.
Мать строго посмотрела на нее, но промолчала и выпила.
Так
– Наш дом.
На пожелтевшей от старости фотографии был изображен сруб, на крыше которого вместо привычного конька стояла деревянная фигура самолета У-2 с пропеллером, вернее, передняя часть с кабиной и крыльями. Вася не раз слышал историю о том, что прадед с детства мечтал стать летчиком, но мечта так и не осуществилась. И когда срубил новую избу, оформил ее вот так вот необычно.
– На ветру винт всегда вращался, – с нежностью в голосе сказала мама, – и сильно громыхал, как трещотка. Я привыкла к этому шуму, и он нисколько мне не мешал.
– Я ваш дом хорошо помню, – проронил отец. – Мы с пацанами бегали смотреть на этот самолет.
Родители познакомились ближе уже после того как всем раздали квартиры в городе, а в детстве и юности они почти и не общались, об этом Вася тоже много раз слышал.
Мама остановила взгляд на старой довоенной фотографии. На ней был изображен ее дядя Фома. Она рассказывала, что в 16 лет, незадолго до войны, дядя исчез – ушел ловить раков и пропал. Объявился Фома после войны. Как был, с раколовкой в руках, так и вошел в дом. И нисколько не повзрослел за все эти годы, хорошо сохранился. Где был и что делал, объяснить не смог, будто память отшибло. А через несколько дней приехали два офицера и увезли его с собой. Больше Фому никто и никогда не видел. Радость матери от встречи с пропавшим сыном длилась недолго.
Долистав альбом до конца, мама закрыла его. Это была их семейная традиция, время от времени просматривать старые фотографии, вспоминать своих предков. Без прошлого, говорила мама, нет будущего, нужно помнить своих дедов и прадедов. В детстве Вася обожал смотреть эти пожелтевшие кусочки бумаги, слушать рассказы матери, но теперь относился к этому как к обязательному обряду – он уже наизусть знал историю своей семьи.
Вася собрался домой – нужно было готовиться к встрече Нового года, да и Машка с Киром должны приехать.
Мать осталась дома, а отец проводил сына до автобусной остановки. Постояли там минут пять, и пришел автобус. Когда Вася занял место у окна, заметил, как на противоположной стороне дороги выходит из троллейбуса Игорь. Помахал рукой, но брат не заметил.
В своем подъезде, поднимаясь по лестнице, встретился с патлатым юношей лет пятнадцати и понял, что этот отрок мог быть тем самым любителем джаза, который развлекал его этой ночью. Уж очень «джазово» выглядел парнишка. Наверное, музыкант.
– Добрый день! – поздоровался Вася. – И с Новым годом!
Парень вытащил из уха один наушник, как истинный джентльмен.
– Спасибо, и вас тоже. Вы наш новый сосед?
– Да. А это случайно не ты ночью джаз слушал?
– Ну… я. И что? Музыка мешает?
– Не то слово, – Вася не стал рассказывать, о том, как ночью чуть ли не до колик испугался этой чертовой музыки. – Но я о другом. Нехорошо так с мамой разговаривать.
– А ты подслушивал, что ли? – юнец быстро завелся и перешел на «ты».
Это был типичный подростковый вызов.
– Попробуй там не подслушай. Слышно, как в венской опере. Акустика что надо!
– Ну и ладно, – бросил подросток. – Это моя жизнь, и нечего в нее лезть. Как хочу, так и разговариваю! И музыку слушаю, какую хочу! И как хочу!
– А я и не лезу в твою жизнь. Но не мешай по ночам спать.
– А то что? – малец нагло посмотрел в глаза. – Полицию вызовешь?
Вася вздохнул. Ох уж эта молодежь, так и лезет на рожон. Еще, поди, руками махать начнет, ножками дрыгать. Но не драться же бывшему спецназовцу с малолеткой!
– Папе пожалуюсь. Мама, смотрю, тебя жалеет.
– Считай, что полицию, – погрустнев, заметил парень. – Отец в полиции служит.
Его запал иссяк. Не сказав больше ни слова, он сбежал по лестнице и хлопнул входной дверью.
Зайдя в квартиру, Василий разделся, повесил любимую кожанку на вешалку и принялся распихивать остальные вещи. Одно положил сверху на шкаф, другое сунул в диван и под него. Через полчаса стало просторно. Жилье уже можно было назвать условно комфортным. И даже чуть-чуть уютным.
Но до полного уюта не хватало женской руки. Скоро приедет Маша и наполнит квартиру особой атмосферой. У нее это отлично получалось – когда учились в школе, она иногда приходила к Васе домой и помогала делать математику. И каждый раз, увидев, какой беспорядок был в его спальне, буквально за пару минут превращала «холостяцкое» жилье в уютное гнездышко. Уже на другой день там снова царил пацанский бардак.
Засунутые вчера в шкаф коробки с посудой перенес на кухню и начал раскладывать по подвесным шкафам. Хорошо бы шкафчики сначала вымыть, но Василий счел нужным не заморачиваться. Прикрутил к шкафу над столом магнит и бокалодержатель и развесил ножи и бокалы. Минут через пятнадцать кухня была готова к празднованию Нового года.
Со словами «ловись рыбка большая и маленькая» он зарядил обе мышеловки, насадив по кусочку колбасы. Одну поставил за мусорным ведром под умывальником, а вторую под ванной. Главное, теперь самому в них не вляпаться.
Когда завершил наводить порядок на кухне, прозвучал сигнал домофона. Это приехала Маша. Она была мелкая, еле доставала ему до подбородка. В школе были одного роста, а в начальных классах она и вовсе была выше.
– Привет! – Маша стояла на пороге, держа в руках два увесистых магнитовских пакета. – А у тебя здесь уютненько. Но мы сейчас сделаем еще лучше.