Формирование компетентности ученого для международной научной проектной деятельности
Шрифт:
Таблица 3
Контингент иностранных обучаемых в докторантуре в некоторых странах в 2001 году 2
торантуре и большого количества групповых проектов, предусмотренных образовательными программами [193, 194, 239, 291].
Помимо существенной международной ориентации европейских вузов, т. е. стремления к зачислению большого числа талантливых зарубежных студентов в контингент докторантов, другой европейской тенденцией является рост мобильности обучающихся и охват европейских докторантов международными программами академического обмена по схеме «год/семестр в зарубежном вузе», финансируемым
2
См.: Kehm B. Developing Doctoral Degrees and Qualifications in Europe: Good Practice and Issues of Concern – a Comparative Analyses. Doctoral Studies and Qualifications in Europe and the United States: Sta-tus and Prospects. Edited by J. Sadlak // UNESCO. – Bucharest. – 2004. – 304 p.
Международная ориентация подготовки научных кадров в европейских вузах является общепризнанной тенденцией и только начинает формироваться в России. Такая ориентация не прослеживается в российских вузах в столь значительном процентном отношении, как в европейских или американских. Исследователи объясняют данный факт рядом взаимосвязанных причин: демографическими (нехватка кандидатов на зачисление из европейских стран), социальной (падение престижа научной профессии), политическими (ориентированность Европейского союза на усиление европейских научных позиций и научного образования в мире как конкурентное преимущество перед США и Японией) [108].
Рис. 4. Структура эмигрантов, ранее работавших в России в отраслях науки и образования, по странам выезда (в процентах от общего числа) (см.: Некипелова Е.Д. Эмиграция и профессиональная деятельность российских ученых за рубежом / Центр исслед. и статистики науки. М., 1998. С. 15–16)
Проблема «утечки российских мозгов» (рис. 4) является сегодня, пожалуй, наиболее болезненной в отечественном научном сообществе вслед за проблемой недостаточного финансирования. Согласно исследованиям Центра политической информации за 2006 год, из России эмигрировали с 1987 по 2005 годы примерно 30 тыс. ученых из отрасли «Наука и научное обслуживание» (что составило 2,5 % от общей численности занятых в России в этой сфере в 2005 году), а еще около 40 тыс. ученых практически постоянно работают за границей по контрактам и лишь формально числятся в штатах российских институтов (по неофициальным оценкам, их число в два-три раза больше). За тот же период, по данным М.Г. Гольдфельда, Россию покинули 60 % всех математиков, половина физиков и биологов [63].
Возникает вопрос: так нужно ли бороться с «утечкой мозгов» и если да, то каким образом? Нужно ли возвращать уехавших из России ученых, как это делает Китай, Европейский союз, разработав государственные программы по реинтеграции и применяя в своих государствах полученный реинтегрированными учеными международный научный и межкультурный опыт? М.Г. Гольдфельд и А.О. Грудзинский трактуют данное последствие академического капитализма не как потерю и утрату, а как вызов, требующий переосмысления и решения.
Отдавая должное обеспокоенности исследователей судьбами российской науки и ее кадрового потенциала, целесообразно предположить, что отъезд российских ученых за рубеж не может рассматриваться однозначно как потеря. Наш опыт свидетельствует о поддерживаемых контактах ученых Красноярского края с их бывшими коллегами, уехавшими на постоянное место жительства в США, Канаду, Израиль, Германию, Францию и работающими в этих странах в университетах и научных центрах.
Во-первых, такие контакты чрезвычайно важны для ученых региона, отдаленного от крупных мировых научных центров, по ряду причин языкового и посреднического характера и возможны без выезда из страны. Бывшие коллеги ученых региона, обосновавшиеся в зарубежных странах, более охотно делятся информацией о проектах и грантах, возможностях совместных публикаций, а также полезными контактами с коллегами, оставшимися в России. Последние, будучи включенными в международные консорциумы на конкурсной основе, приложив к этому значительные усилия, оберегают доступ к доставшимся большим трудом зарубежным контактам и результатам совместных исследований. С образовательной точки зрения, те и другие ученые имеют возможность повышать свою информированность о новых научных разработках, развивать языковые навыки и международные контакты с бывшими коллегами в процессе коммуникации и совместной научной деятельности во время визитов (информальное образование): проведение совместных научных исследований, обмен опытом, стажировки, обмен публикациями, студентами и аспирантами и т.д.
Во-вторых, миграции ученых имеют место в российской действительности и внутри самой страны. Это так называемая профессиональная и территориальная миграция – отток научных кадров из университетов и научных организаций в коммерческие структуры. Так, Е.Д. Некипелова констатирует, что «сокращение численности научных кадров из-за ухода в другие структуры и отсутствия притока молодежи в науку в настоящее время по своим масштабам и отрицательным последствиям причиняет неисчислимо больший ущерб науке, нежели выезд ученых за рубеж на постоянное место жительства» [140, с. 61].
В-третьих, высокая мобильность ученых, а также переезд на работу в другую страну на определенный период времени (по контракту) характерны для мирового научного сообщества в целом и обусловлены целым рядом социально-экономических причин. Так, научная сеть ERA-Link (организатор – Делегация Комиссии Европейского союза, сектор по науке, технике и образованию) – сетевой инструмент для европейских ученых, проживающих в США, констатирует, что в Соединенных Штатах Америки работают более 100 тыс. европейских ученых. Перемещения научных кадров происходят и внутри благополучного в финансовом отношении Европейского союза. Организация научной сети ERA-Link Европейской комиссией стала ответом на вызов академического капитализма. Сеть осуществляет непрерывную дистанционную информационную поддержку европейских ученых, работающих в США, обеспечивая доступ к европейским научным программам, проектам, научно-техническим мероприятиям, на данный момент объединяет более 3 тыс. членов и ежегодно растет.
Кроме того, была разработана специфическая программа по европейской реинтеграции в рамках FP6/FP7 «Кадры» по индивидуальной реинтеграции ученых. Данная программа является двухсторонней и финансирует как реинтеграцию ученых в Европу, так и реинтеграцию неевропейских ученых в свою страну и организацию. Одним из преимуществ реализации программы является привнесение ученым приобретенного научного опыта в свою организацию после работы в другой стране.
Следовательно, извлечение пользы из процесса «утечки мозгов» не только потенциально возможно, но и успешно осуществляется и как стихийный, и как организованный процесс. Конструктивным подходом к управлению этим процессом нам представляется его трактовка как «высокий уровень мобильности ученых».
Немаловажным фактором успеха при интеграции ученого в мировое научное пространство является его адаптируемость в межкультурной среде, навыки проектной работы в интернациональной научной команде и навыки межкультурной коммуникации, что обеспечивается интернационализацией высшего и послевузовского образования [260]. В российской практике при невысоком среднем числе зарубежных аспирантов и докторантов (1,38 % в 2001 году, см.
табл. 3) неблагоприятным фактором для развития навыков научной межкультурной коммуникации является традиционное сосредоточение иностранных обучаемых в столичных вузах и научных центрах, что усиливает стратификационные тенденции в российском научном сообществе. Программы академических обменов с зарубежными вузами-партнерами охватывают крайне малочисленный контингент учащихся [49, 227]. В результате навыки научной и межкультурной коммуникации формируются у российского ученого в период его профессиональной деятельности, главным образом в сфере наукоемких технологий (космос, информационные и коммуникационные технологии, медтехника, физика), что отражено в табл. 4.
При подготовке европейского ученого к профессиональной деятельности и ее необходимому компоненту – международной научной интеграции, Комиссия европейских сообществ руководствуется основополагающими принципами сотрудничества 27 стран Европейского союза, который по определению является гарантом международного характера образовательной, научной и инновационной деятельности своих субъектов. Это нашло отражение в двух общеевропейских инициативах: Европейское пространство высшего образования (European Higher Education Area (EHEA), в структуру которого входит послевузовское научное образование (вступило в действие в 2010 году), и Европейское научное пространство (European Research Area – ERA). Через конвергенцию обоих «пространств» предполагается создать оптимальную среду для превращения Европы в ведущую экономику, основанную на знаниях [243, 249].