Формула одиночества
Шрифт:
Марина поежилась. Ее вдруг пробрал озноб, хотя в машине было тепло. Она затолкала руки в рукава куртки и начала исподтишка наблюдать за Олегом. Она знала: его предки всю жизнь прожили в Ясенках. Вплоть до освобождения крестьян они являлись крепостными Бартеньевых, занимались хлебопашеством и различными промыслами. А еще, вспомнила Марина, в их роду были самые лучшие в округе кузнецы...
– Вы приехали по телеграмме? – неожиданно спросил Олег.
– Что? – спросила она. – По какой телеграмме?
– Ну да. – Он снова бросил на нее взгляд из-за плеча. – Вы бы не успели так быстро на поезде...
– Что
– Простите!
Олег резко вывернул руль, выехал на обочину и заглушил мотор. Затем достал из пачки сигарету и протянул ее Марине.
– Закурите?
– Нет, – резко ответила она и приказала: – Не тяните время!
– А я закурю, – ответил он и, щелкнув зажигалкой, поднес ее к сигарете. Выдохнул струйку дыма, а затем, словно спохватившись, приоткрыл дверцу машины.
– Ну, – с раздражением сказала она. – Я жду!
– Я думал, вы в курсе, – глухо сказал Олег, – а потом смотрю, что-то не так... – Он развернулся и в упор посмотрел на Марину. – Держись, девочка...
И тогда она заплакала... Молча, не отводя взгляда от Олега, боясь задать самый страшный для себя вопрос...
– Это случилось сегодня ночью, – угрюмо сказал Олег. – Вчера днем твой отец вернулся из города. Он был крайне расстроен, ни с кем не разговаривал. Но как объяснил Трухин, глава местной администрации, все хождения по кабинетам оказались напрасными. Их просто не стали слушать. Дескать, экспертизы проведены, в комитете по охране культурного наследия все бумаги подписаны. А управлению культуры дано два месяца на ликвидацию музея, вывоз наиболее ценных экспонатов и распределение их по областным музеям. Ты ведь знаешь, в городе уже есть музей дворянского быта...
– У папы инфаркт? – все-таки не выдержала, спросила Марина. – Говори, не тяни душу!
Но Олег словно ее не расслышал. Он снова глубоко затянулся сигаретой и продолжал говорить глухо, внешне бесстрастно, но Марина заметила, как у него напряглись желваки под тонкой кожей на висках.
– Мало того, Аркадию Сергеевичу предъявили приказ, по которому сокращались ставки уборщиков, сторожей и смотрителей. Всех перечислили поименно...
Олег закашлялся и с недоумением посмотрел на сигарету.
– Надо же, вторую пачку сегодня приканчиваю...
– Что вы ходите вокруг да около? Зачем мне лишние подробности? – не выдержала и взорвалась Марина. – Сторожа, уборщики... И так ясно, что никого не оставят, если музей снесут к чертовой матери!
– Одним словом, вчера вечером сторож не вышел на работу, – жестко сказал Олег. – Может, запил с горя. Такое с ним и раньше случалось, но сейчас компетентные органы выясняют, по какой причине музей остался без присмотра. В три часа ночи заполыхало левое крыло главного корпуса...
Марина охнула, но Олег посмотрел на нее исподлобья, и она, прижав ладони к груди, промолчала, хотя ей очень хотелось кричать...
– Пожарная команда успела вовремя. Дом удалось отстоять. Пострадали крыша и часть стены. Это говорит о том, что дом подожгли снаружи. Пожар не успел перекинуться дальше. Остальные постройки тоже не затронуты. Правда, все село туда сбежалось. С баграми, топорами, на машинах, на лошадях... Твоего отца нашли рядом с черным ходом в барский дом. С дуэльным пистолетом в руках и с разбитой головой...
– Он жив? – прошептала Марина.
Олег молча покачал головой и снова быстро заговорил, словно боялся, что она впадет в истерику и он не успеет рассказать все, что ей следовало знать.
– Дверь была взломана. В залах некоторые экспозиции разгромлены. Есть сведения, что не хватает нескольких особо ценных экспонатов. Милиция и прокуратура приехали тут же, как только начался пожар. Но, сама понимаешь, ночь, масса народа вокруг, сумятица, крики – полная бестолковщина. Да еще дождь зарядил! Словом, следы, если они и были, затоптали, ручки дверные залапали. Аркадия Сергеевича еще до приезда милиции и «Скорой помощи» подняли и перенесли в правое крыло дома, куда преступники не добрались. Твой отец был еще жив, но находился без сознания. Он умер по дороге в больницу...
– Умер? – растерянно спросила Марина. – Как умер? Папа? Не может быть!
– Вы должны взять себя в руки! – строго сказал Олег. – В этом деле очень много неясных моментов, и тебе придется вплотную сотрудничать и с милицией, и с прокуратурой!
– А мачеха? Где была Ольга Борисовна в это время? Почему папа оказался возле дома один, ночью? – закричала Марина и, схватив Олега за плечо, встряхнула его. – Почему эта сука бросила его одного?
– Ольга Борисовна была в Москве, в Министерстве образования! – Олег снял ее руку с плеча. – Успокойтесь! Она пыталась отстоять музей! Ей позвонили, сообщили о несчастье, и она сразу бросилась домой. Прилетела два часа назад. И с ней сейчас возятся врачи. Поэтому будьте на высоте! Не закатывайте истерик! Вашего отца уже не поднимешь, а вы должны непременно нам помочь!
– Нам! – изумилась Марина. – Так вы все-таки служите в милиции?
– Не совсем, – поморщился Олег. – Я живу в Санкт-Петербурге, и хотя здесь не моя епархия, но я хочу помочь своим коллегам. Это они дали машину, чтобы встретить вас. – Он в упор посмотрел на Марину. – Хотите вы того или нет, но мы немного знакомы... И вообще, что это мы? То «ты», то «вы»? Давайте уже определимся!
– Господи, о чем вы? – Марина снова заплакала. – «Ты», «вы»... Разве это важно сейчас?
– Простите. – Олег взял ее за руку и крепко сжал. – Я понимаю, как вам тяжело сейчас! Но мы все хотим спасти музей! Аркадий Сергеевич отдал за него жизнь! Ваш дед провел пятнадцать лет в лагерях за то, что не позволил его уничтожить! Вы его внучка, дочь своего отца! Вам предстоит сделать то, что не получилось у Аркадия Сергеевича. А мы все вам поможем!
– Кто это «мы»? – Марина перестала плакать.
– Все, кто любит Ясенки. Кто здесь родился, прожил всю жизнь. Все, у кого могилы отцов и дедов на нашем сельском кладбище! Музей мы просто так не сдадим!
– Спасибо! – тихо сказала Марина и вытерла платком слезы. – Я тоже просто так не сдамся!
– Вот это другой коленкор! – улыбнулся Олег. – Теперь я узнаю в вас прежнюю Марину. Вы ведь были боевой девчонкой. И на лошади скакали, и в ночное с пацанами ездили... А еще бабуля рассказывала, как вы в облаве на волков участвовали, когда они двух телков зарезали.