Форс-мажор – навсегда!
Шрифт:
Деморализованный верзила и думать забыл (если до того и знал) про блокировки и про все такое прочее. Еще бы! Откуда ни возьмись, чудо-юдо – цап! Даже против лома есть прием (ходят такие легенды), но против чуды-юды?!
В общем, Артем мог и не добавлять противнику по гениталиям (сказано: деморализован). Но, что называется, процесс пошел…
И результат: «грозный тембр» сменился на жалобный писк.
Еще порция грохота, с которым тулово впало назад, в коридор квартиры.
Дальше – тишина.
Токмарев цокнул языком.
Архар подчинился не сразу. Косил
Симптоматично – бананы в ушах у всех проживающих в подъезде. Вымерли!
Токмарев повторно цокнул языком. Для большей убедительности еще и каблуком цокнул. Что за новости?! Неподчинение командованию?!
Архар наконец подчинился, отцепился от поверженного и виновато протрусил обратно к сумке, виновато юркнул туда и виновато сказал «тяф!»: я виноват? я не виноват!
Умеют братья наши меньшие изобразить раскаяние забалованного дитяти, которого все равно заранее простят. И вдогон крупному проступку, как бы извиняясь, начудить по мелочи – все равно не накажут! А накажут, так хоть по совокупности – поглощение менее тяжкого более тяжким. Архар, прежде чем виновато протрусить в привычное убежище, сделал «пистолетик» и пустил струю на бездыханного верзилу, загадил тому штаны-«адидас».
Кстати, пистолетик! Архару профилактически достанется за несанкционированный прыжок из засады. Первопричина не считается! Благими намерениями вымощена дорога известно куда. Когда б не Архар, обошлось бы меньшей кровью и меньшим шумом. Всяко без выстрела. Так вот, пистолетик…
Артем спустился на один пролет, поискал.
Спустился еще на пролет, и еще, и еще. До первого этажа. Сумрачно в подъезде, темно, вечер…
«Тэтэшка», насколько он успел проследить, «сыграла» вниз, в межлестничную щель и – как сквозь землю.
Но нашел. Провалилась в подвал, забранный несгибаемой решеткой. Замочек, правда, хилый, символический – открывается на раз-два. Артем голыми руками открыл замочек на раз-два, подобрал «тэтэшку», заткнул за пояс. Иначе слесарям-сантехникам поутру была бы забава! «Ребя, чего нашел!»
У Токмарева сейчас другая забава…
Он поднялся к себе, домой. Он по инерции думал, что домой. Верзила минуту назад думал иначе…
…и не минуту, а вот уже с месяц.
Называется евроремонт. Он и был. И был он в разгаре. От прошлой, знакомой обстановки осталось… Да ничего не осталось! Шут с ней, с обстановкой, – от планировки тоже не осталось ничего. Была четырехкомнатная – стало зало. Простор! Закордонный стиль – отсутствие всех и всяческих кордонов, и – сплошь засрано. То есть это не стиль, но переходный период: кляксы краски по паркету (все равно циклевать), клочья содранных обоев, пиломатериалы – стопочкой в целлофане, кафельная плитка – аналогично, банки с краской, олифой-растворителем. Стремянка. Ни привычной родительской мебели (карельская береза), ничего… Шел в комнату, попал в другую. По тому ли адресу вообще?!
По тому, по адресу. От обоев, да, клочья, но это те самые обои.
Артем заглянул на кухню в поисках ковшика, кружки, стакана, какой-нибудь емкости.
Ни черта здесь нет! Вообще никакой емкости. Даже раковины.
Краны срезаны заподлицо, и замуровано.
И плита под корень удалена. Хорошая ведь была плита! С импортным названием «Gorenje». Электрическая! Стеклокерамическая поверхность! Меньше года как установлена. Без помощи Токмарева, но на его шиши – бесплатная доставка, установка, гарантия. Наталья была в скромном, но восторге. И – нате! Распространяется гарантия на самовольные действия дебилов с «тэтэшками», вообразивших себя новыми хозяевами?
Хреновые-новые хозяева! В кухне только раскладушка с матрасом, тулуп-вохра, консервная банка с окурками. Стены, правда, приведены в божеский вид – покрытие под дуб. Не дуб как таковой, но и не плитка, не обои. Покрытие, одним словом, экологически безвредное. И паркет настелен – фигурный. В кухне – и паркет, каково!
А посуды – ноль. Или в ванной посмотреть?
Ванная… М-да… Тут теперь, очевидно, страдают боязнью замкнутого пространства – стеночка между сортиром и ванной тоже ликвидирована. Хрущобный совмещенный санузел опять вошел в моду среди новороссов, но уровень комфорта иной – погадил и пожалте на биде, и в джакузи для пущего массажа.
Джакузи – вот оно. А посуды по-прежнему – ноль.
Артем возвратился на кухню, вытряхнул окурки из консервной банки прямо на фигурный паркет, набрал водички в ванной…
Вставай, парень, хватит валяться в нокдауне. Быстро очнулся, открыл глазенки на счет девять, ну!
Верзила очнулся, но глазенки не открывал. Веки дрожали – значит, подглядывает-прикидывает, что делать.
Вставай, притворяшка!.. Что ж, как угодно! Артем плеснул из банки в лицо. Коэффициент вонючести у смеси (вода из-под крана плюс застарелый сигаретный прах) повыше, чем у нашатыря.
– Кха! Кха! Ты чо! М…к! – моментально воскрес.
За мудака, парень, ответишь отдельно. А пока ответь…
…Ответил. Стало более-менее понятно. Легче не стало.
Квартира куплена.
Бумаги в порядке – ордер, печать, нотариус.
Все путем, все официально, все как положено.
Подробностей верзила не знает. Он здесь осуществляет охрану на период ремонтных работ, только и всего. Купил кубатуру неуточненный питерский деловар – под офис…
Под офис?
Под офис.
В таком случае понятна коренная перепланировка: общее зало для дружного коллектива и отдельный кабинет под дуб в бывшей кухне.
Уточни-ка, парень, про неуточненного деловара – имя, фамилия, адрес, фирма. Тебя самого как звать-то, парень?
– Петя.
– Петя. Дальше?
– Ну, Сидоров.
А то! Петя Сидоров. Сидор Иванов. Ваня Петров. Дурака будем валять, несгибаемого партизана из себя корчить? Или развяжем язык подобру-поздорову?
Развязывать языки – тонкое искусство.