Форсайт
Шрифт:
Он замолчал, и я с готовностью подсказал:
— Медным тазом?
Артур Давидович снова поморщился, погладил короткую бородёнку. Ответил:
— Облачный покров в Мире После и впрямь немного напоминает медный таз. Пускай будет так.
— Ага, — сказал я. — Значит, врём народу?
— А вы бы рассказали, Никита? — с любопытством спросил Артур Давидович. — Чтобы часть населения ушла в запой, часть принялась усердно молиться, часть кинулась в тайгу и горы, скупая по пути тушёнку и патроны?
— Можно подумать,
— В прогнозируемых пределах, — он пожал плечами. — Опыт пандемии и войны научил. Тех, кто видит форсайты, не обманешь, остальные готовы закрыть глаза. Вы сами-то, Никита, много рассказываете о своих форсайтах? Пугаете народ?
— Нет, — буркнул я.
— Ну? — с напором спросил он.
Я пожал плечами. Неохотно признал:
— Может, вы и правы.
Только после этого Артур Давидович протянул мне руку.
— Будем знакомы. Артур Давидович Григорян.
— Никита Валерьевич Петров, — сказал я. — Да вы сами знаете.
Артур Давидович кивнул.
— Садитесь, Никита. Кофе будете?
— Я чаю попросил, — усаживаясь за стол, сказал я.
— Тоже годно. — Артур Давидович разместился во главе стола. Я вдруг только сейчас заметил, что он одет как-то совсем не по-офисному: мягкая байковая рубашка, штаны на резинке и тапочки!
Он мой взгляд заметил и пояснил:
— Днюю и ночую тут... Никита, расскажите мне свои последние форсайты.
— С чего бы? — спросил я.
Григорян некоторое время молча смотрел на меня. Потом сказал, без всякого осуждения, просто сообщая факт:
— А вы очень самоуверенный молодой человек.
— Мир скоро накроется, — ответил я. — Медным тазом. Форсайты видит пять процентов населения...
— Четыре, — поправил Григорян. — Точнее, три целых и девять десятых.
— Говорили — пять... Ну пусть четыре. Я не хочу видеть форсайты. Там разрушенные города, нет солнца, люди какие-то пришибленные, чудовища попадаются. Нет такого закона, чтобы я все эти ужасы пересказывал! Тем более вы сами официально заявляете, что форсайты — всего лишь массовый психоз.
— Дерзкий, — снова произнёс Григорян.
Почему-то мне показалось, что он сказал это с удовольствием.
— Вы меня что, оштрафуете? В тюрьму посадите? Расстреляете? — я усмехнулся. — За что?
Григорян покачал головой.
— У вас материала мало? — продолжал я. — Да миллионы людей выкладывают в сеть рассказы о своих форсайтах! Устанете анализировать.
— Почему вы так неприязненно настроены? — спросил Григорян спокойно.
— К вам это отношения не имеет, — сообщил я. — Просто не люблю все эти шпионские игры, спецслужбы, тайны.
— Из-за отца? — поинтересовался он.
Вошла Полина. Поставила между нами поднос: конфеты, печенье, чашка и прозрачный чайничек для меня, большая чашка кофе для Григоряна. Тихо вышла.
— Из-за отца, — подтвердил я.
— Принципиальный, — сказал
— Я думал, вам в турке принесут, — сказал я. — На песке приготовят.
— Потому что армянин? — Григорян усмехнулся. — Тогда уж в джезве, в Армении не говорят «в турке». И песок... это для туристов.
— Запомню, — кивнул я. — Извините, не хотел обидеть.
— Гибкий, — заметил Григорян.
— Вы на меня характеристику готовите? — оскорбился я.
— Неглупый.
— Или нас сейчас кто-то слушает? — я потянулся за чайником.
Григорян глотнул кофе и удовлетворённо заключил:
— Даже умный.
Очень хотелось чая, но я убрал от чайника руку. Сказал:
— Если я сейчас встану и уйду?
— Вас выпустят, — Григорян развёл руками. — Я попрошу, чтобы довезли до дома, и извинюсь, что побеспокоили впустую.
Мы уставились друг на друга.
— Хитрый, — признал я и налил себе чай.
Григорян кивнул.
— Хорошо. Я вам отвечу на три вопроса, хотите? Но в качестве ответной любезности вы ответите на три моих.
Я подумал. Искушение было... ну, невыносимое искушение. Артур Давидович явно знал до фига и больше. Я глотнул чая. Не знаю, как там кофе, а чай был замечательный, крепкий и ароматный.
— Что такое форсайт на самом деле? Чем он вызван?
— Вопрос не засчитан, у меня нет точного ответа. — Григорян покачал головой. — Но не психоз, разумеется.
— Хорошо. Форсайт — это предвидение будущего?
— Вероятнее всего.
Я вздохнул. Всё-таки хотелось услышать что-то другое.
— Версию с массовыми наведёнными галлюцинациями мы прорабатывали, но отвергли, — добавил Григорян. — Вы должны понимать, по какой причине.
Мне это дополнение не понравилось.
— Известна точная дата, когда произойдет апокалипсис?
— Мы говорим «Событие», — уточнил Григорян. — Осталось от месяца до года. Возможно, потом я объясню, на чём базируются наши выводы.
Это уже было кое-что. У меня холодок прошёл по коже, но я не стал уточнять.
Что бы спросить ещё?
— Как вы поняли, что я вижу форсайты? И что этой ночью он был?
Григорян молча потянулся и развернул ко мне монитор.
Компьютер работал. На весь экран была открыта карта Москвы, обычная яндекс-карта, только с какими-то дополнительными значками. Я даже не удивился, узнав свой район.
— Поведение людей, испытавших форсайт, подчиняется определённым закономерностям. Поисковые запросы, посещаемые сайты, частота просыпаний, покупки... оценивается очень много факторов. Последний год все наши нейросети настроены на поиск людей, переживающих форсайты. Далее — обычная работа. Отслеживается реакция на зеркальные поверхности, взгляды на небо...