Француженки не терпят конкурентов
Шрифт:
Склонившись, он поцеловал снежинку на ее губах, растаявшую между ними каплей льдистой влаги.
Плотные снежные тучи еще серели над сумрачными улицами, медленно и величаво выпуская на город большие снежные хлопья, белыми перышками слетавшие с небес. «Точно тающие крылышки небесных ангелов», – вдруг подумала Магали, попытавшись поймать одну снежинку. Но лучистое небесное создание уже через секунду исчезло с ее перчатки.
Уличные фонари, окутанные расшитым снежинками занавесом, стояли как волшебные маяки иных эпох, струящие лучи в настоящее время. Лишь на мгновение, когда они вышли на площадь Вогезов, все фонари, обрамлявшие
К решеткам, окружающим площадь ограды, привалились велосипеды, рядом с ними дремали припаркованные мопеды, чьи очертания стирались под толстыми снеговыми чехлами. А вокруг тянулись величественные симметричные кирпичные дворцовые здания с полосами белого известняка – падающий снег постепенно укрывал их синие сланцевые крыши, соскальзывая с крутых скатов к карнизам. Магали и Филипп, найдя временное укрытие под сводом аркады, поглядывали на жизнь просыпающегося города, однако вскоре им надоело прятаться, и они устремились к соблазнительно засыпанному снегом скверу.
Вокруг начали появляться люди, привлеченные мыслью о прогулке по заснеженной площади Вогезов: очередная парочка показалась в дальнем конце сквера – мать и отец с двумя маленькими детьми, которые возбужденно подскакивали рядом с ними. Снег скапливался на бортиках чаш уснувших на зиму фонтанов. Он одел белой опушкой оголенные ветви деревьев, выстроившихся симметричными рядами. С другой стороны в сквер вбежали два подростка, один догонял другого со снежком в руке. Более солидный месье спустил с поводка маленького терьера, который тут же принялся с заливистым лаем носиться по снегу.
– Какая красота, – тихо промолвила Магали.
Одно из самых прекрасных событий в ее жизни.
– Я не могу поверить своему счастью, – добавил Филипп, словно пытался уговорить его остаться с ним. – Ведь мне, возможно, пришлось бы пытаться добросить камешки до окон твоей башни, пытаясь вызвать тебя на улицу, чтобы порадоваться этому чуду вместе со мной.
– Ну, увидев снег, я сама сразу же выбежала бы гулять, – с легкой обидой заметила Магали.
Вряд ли, конечно, она одна решилась бы на дальнюю прогулку, но наверняка заглянула бы в сквер Бари на восточной стрелке острова и прошлась бы по набережным к собору Нотр-Дам. Вероятно, даже дошла бы до того позеленевшего короля на Новом мосту.
– Понятно, Магали, – с подчеркнутой холодностью ответил он. – Но вся прелесть в том, что нам удалось оказаться здесь вместе. Давай скатаем снеговика.
Снегу пока нападало маловато, и Филипп первым отказался от попыток скатать ком приличного размера для нижней части и начал просто лепить снежки и бросать их в Магали.
Она тут же, смеясь, залепила ему снежком в спину и бросилась наутек, прячась за стволами величественно стоящих деревьев и бортиками фонтанов, похожих на гигантские фигурные торты. Магали, обращая больше внимания на своего преследователя, чем на то, куда бежит, едва не врезалась в детскую коляску, чей прозрачный пластиковый короб уже скрылся под снежным покрывалом, и сама шлепнулась в снег, стараясь избежать столкновения.
Филипп, подбежав, ловко поднял ее на ноги и принялся стряхивать с ее спины снег с гораздо большей, чем требовалось, тщательностью.
– Пардон, – извинилась Магали перед
Но стильная дама, молча окинув ее хмурым взглядом, с явным неодобрением продолжила чинную прогулку.
Глянув вслед сердитой особе, Магали отметила про себя широкие, но высокие каблуки ее сапог и смущенно посмотрела на свои уличные сапожки на плоской подошве. Черт побери, может быть, зря она вчера отказалась от каблуков?
Филипп рассмеялся, прочитав ее мысли.
– Ты все наверстаешь, когда растает снег. У меня появилась масса идей по поводу того, чем мы можем заняться в твоих стильных сапожках. – Он издал подавленный хрипловатый вздох. – Подозреваю, что их даже слишком много.
– О, неужели? – Она подняла на него глаза, чувствуя, как, несмотря на холод, в ней быстро нарастает жар желания.
– En fait [120] , мы можем устроить своего рода натуральный обмен, ты, допустим, будешь исполнять все мои сексуальные фантазии, а я буду обеспечивать тебя любыми сапожками, по твоему выбору.
120
На самом деле (фр.).
Его предложение действительно прозвучало весьма заманчиво. Прокашлявшись, она постаралась изобразить равнодушие.
– А попадут ли в круг моего выбора сапожки от Живанши?
– Магали, не хочешь же ты сказать, что готова отдаться мне ради фирменной экипировки, а не ради моих фирменных макарун? Это просто убьет меня.
Ее плечи поникли.
– Вероятно, отныне все мои мечты будут сводиться только к твоим макарунам, – с грустью констатировала она.
Теперь, когда она попробовала его миндальное пирожное, у нее начинали течь слюнки уже от одной мысли, что она сможет еще раз отведать его. Она начисто потеряла силу духа. Проблема заключалась не в моральной устойчивости, поскольку, как и ее тетушка Женевьева, она считала, что раздражающие вопросы морали поднимались в основном тетушкой Эшей, а в потере обычной и славной твердости характера.
– Хотя я не возражала бы против дополнительной награды, – пылко добавила она.
Она видела такую роскошную пару сапожек…
Разразившись смехом, Филипп привлек Магали к себе и закрыл ей рот крепким поцелуем.
– Похоже, снег будет валить целый день, – прошептал он в ее замерзшее ухо. – Почему бы нам не пойти погреться часок-другой, а потом с новыми силами вернуться в эту прекрасную холодину? Говорят, в снегопад нет ничего лучше чашки горячего шоколада.
Когда он повел ее с площади Вогезов в сторону, противоположную его дому, она сначала подумала, что он пошутил насчет теплой передышки и ведет ее смотреть на заснеженные мосты Сены.
По набережным Правого берега они прогулялись до Нового моста и пересекли его, постояв немного перед возвышающейся посередине заснеженной конной статуей Генриха IV – прозванного Магали Зеленым королем. Над убегающим вдаль серым руслом реки сплошь белели, подобные призракам, укрытые снегом памятники и мосты. Возвращаясь через площадь Парви перед собором Парижской Богоматери, они увидели другую играющую в снежки парочку и множество оставленных кем-то по всей площади снежных ангелов, которые напоминали небесное воинство, собравшееся перед этим величественным собором.