Французская повесть XVIII века
Шрифт:
— Стало быть, я дурно поступаю, слушая вас, — сказал Зюльми прерывающимся голосом, — ибо я тоже чувствую, как лицо мое опалило огнем, но меня это вовсе не тревожит. Продолжайте, милая Зельмаида, пусть счастье мое будет полным.
— Я не в силах спорить с вами, — ответила принцесса. (Да будет известно читателю, что свеча Зельмаиды горела все более слабым огнем, но она этого не замечала.) — На чем же я остановилась? — сказала она. — Я все теряю нить моего рассказа, и виноваты в этом вы сами.
— Но ведь я не прерывал вас, — возразил Зюльми, — вы говорили, как мне кажется, о том, как вы почувствовали признательность за то, что я искал вашу руку; теперь остается узнать, где я ее нашел.
— Ах, да, то правда, ибо, держа мою руку в своей,
— Поистине я с вами согласен, — сказал Зюльми, — фея эта разумнее судит ночью, нежели днем. Итак, что же вы ей ответили?
— Увы, Зюльми, я не отвечала ей, я только вздохнула, посмотрела на вас, почувствовала ваши объятия… феи я более не видела; хотела позвать ее, но могла только вымолвить: «Ах, Зюльми… Дорогой мой Зюльми, что вы делаете?» Меня охватили чувства, описать которые я не в силах. Я пробудилась, мне думалось, что я погибла; быстро взглянула я на свечу мою, но, к моему удивлению, она горела ярче, нежели перед сном.
— Прочь сомнения, Зельмаида! — воскликнул Зюльми. — Ваш сон — это веление богов, все мое сердце заполнено им, никогда не испытывал я подобного восторга. Да, рассказ ваш лишил меня покоя; должно быть, во мне вспыхнуло божественное пламя… и по глазам вашим вижу, что оно вдохновляет вас, как и меня.
— Зюльми, Зюльми! — ответствовала принцесса. — Как можно мне верить этому, если намерения моей матери устремлены в противную сторону? Мне думается, что матери надлежит хотеть только того, что угодно богам, или же боги обманывают нас, заставляя желать того, что запрещает мать. [5]
5
Иной критик, пожалуй, возомнит, что эта страница заимствована мной из «Pastor fido»; он заблуждается: я только подражаю его доводам. (Прим. автора.)
«Pastor fido» («Верный пастух») — пасторальная драма итальянского писателя Джанбатисты Гварини (1538–1612), написанная в 1590 г.
Сие превосходное рассуждение не озадачило принца, и он принялся добиваться своего, как во сне Зельмаиды. Она хотела спастись бегством; но на пути ее встала фея Обманщица в обличии феи Разумницы, задержала ее и дала Зюльми время схватить ее в объятия. В тот же миг фея исчезла. Принц с удвоенным жаром стал тогда настаивать на том, чего желал; Зельмаида все еще пыталась ускользнуть от него, как вдруг свеча выпала из руки ее и, ударившись об пол, угасла.
— Ах, конец всему! — вскричала Зельмаида. — Совершилось то, чего я боялась. Жестокий! Вы стали причиной того, что свеча моя угасла, я никогда уже не посмею предстать пред лицом феи Разумницы.
— Что ж, тогда бежим от нее прочь, — сказал Зюльми. — Ужели мы не можем быть счастливы без нее?
— Увы! — ответствовала Зельмаида, плача. — Вы покинете меня. Я не могу довериться вам… Нет, я хочу поискать мою свечу.
С этими словами она и впрямь попыталась нагнуться и поискать
— Ах, Зюльми! — вскричала она. — Вы предательски поступаете со мной; ваш поступок ужасен… Зюльми… Зюльми… перестаньте тотчас же… или я вас убью… я вам не прощу никогда… Да, я знаю, вы когда-нибудь будете мне неверны.
Зюльми, не отвечая ни слова, осыпал ее поцелуями.
— Ужель? — сказал он дрожащим от счастья голосом. — Ужель такие прелести принесены будут в жертву духу Тугодуму? Зельмаида! Пленительная Зельмаида!
На этом оба лишились речи, и на смену словам пришли молчанье и поцелуй, поцелуй и молчанье. Зельмаида опомнилась и хотела вновь повторить: «Я вас убью», — но уста изменили ей, и она со вздохом вымолвила:
— Ах, Зюльми, я вас люблю!
Читатель, полагаю, не надеется, что Зельмаида отыщет свою свечу; она даже не потрудилась более искать ее; но когда миновало опьянение, когда она отдала себе отчет в том, какую победу одержал над ней Зюльми, душу ее охватили стыд и печаль. Ведь только тогда и понимаешь, что такое целомудрие, когда его лишишься. Она осыпала принца упреками; она не решалась предстать перед феей. А фея Обманщица, тщеславясь тем, что совратила их, тотчас же сообщила об этом фее Разумнице. Наконец красноречивые доводы Зюльми рассеяли опасения Зельмаиды. Они в тот же миг покинули дворец Разумницы. Не знаю, так ли порадовались они, как я сам, уйдя из этого дворца Разума; я долго боялся, что вовек не выберусь оттуда, и вряд ли меня еще когда-нибудь туда заманят.
И вот они пустились в путь, обретя любовь, потеряв разум; ушли они недалеко, ибо наслаждение нередко заступало им дорогу. Но это препятствие не бывает долговременным. Зюльми, неоднократно доказав Зельмаиде на деле, какого он мнения о ней, перешел затем к уверениям на словах. Он клялся Зельмаиде в вечной любви и проявил чудеса красноречия; но Зельмаиде еще не было известно, что словами любви пользуются только как средством, а истинность клятв подтверждается делами и ничем иным. В лесу (ибо такое случается непременно в лесу) встретилась им черепаха и весьма неторопливо повела речь о том, что она фея, что они ей знакомы и находятся под ее защитой. Эта манера произносить слова с промежутком в четверть часа между ними показалась столь приятной нашим любовникам, что они принялись следовать ее примеру; это даже стало — ненадолго — хорошим тоном при дворе; но всякому искусству суждено совершенствоваться, а потому нынче медленно текут не слова, а мысли.
Зельмаиде поначалу было совестно, что черепаха ее знает, но она быстро к этому привыкла.
— Я знаю, — сказала эта фея, — что вы устали, а потому и дотащилась сюда с целью предоставить вам мой экипаж.
И в самом деле они увидели колесницу, запряженную шестью черепахами.
Принц и принцесса уселись, и черепаха-покровительница отправила их в дорогу. Вы, конечно, догадались, что это фея Обманщица явилась им в таком обличье — и это было не последнее из ее превращений.
Колесница тащилась так медленно, что Зюльми почувствовал досаду, а Зельмаида — дурноту; зевая, они то и дело повторяли: «Ах, как мы счастливы!» Разговор их мало-помалу стал замирать, и принц наконец уснул, что весьма возмутило принцессу; немало горьких слов наговорили они друг другу; принц вышел из экипажа, и внезапно все шесть черепах превратились в шесть бабочек, подхватили Зельмаиду и унесли ее к фее Кокетке.
Зюльми был очень удивлен, потеряв вдруг Зельмаиду, и испытал немалый стыд, оказавшись на дороге пешим, как деревенский фокусник, но еще в более глупом положении был дух Тугодум, явившийся к фее Разумнице вместе с королевой Цвет Розы, дабы повидать Зельмаиду и обвенчаться с ней. Он был ошеломлен, когда ему сказали, что ее уже нет во дворце. Королева, покинувшая сей дворец четырнадцати лет от роду и примерно по такой же причине, громко негодовала, но втайне восхищалась терпением и добродетелью дочери; не ей одной приходили такие мысли в подобных обстоятельствах.