Французский любовник

Лондон Кейт

— Я скучал по тебе.

Роза легла на него и посмотрела ему в лицо.

— Я скучала по тебе, — ответила она, молясь, чтобы он не оставил ее слишком скоро.

Собственное признание озадачило ее. Ведь она не из тех, кто легко говорит о таких вещах.

— Быть вдали от тебя, Роза, ужасно, — чересчур спокойно произнес он.

— Знаю.

Они дарили друг другу наслаждение. В ласках Стефана Роза находила ответы, которые пугали и радовали ее. Но сейчас она не хотела ни о чем думать.

— Это не твоя комната, — мягко заметил Стефан, когда начало темнеть.

—

Да. Это ее комната. Я убрала все, что принадлежало ей. Но она все еще живет во мне. Она говорила, что любит меня, а потом убежала и не вернулась. Я часами сидела на дереве, высматривая ее. Я решила, что не буду матерью. Потому что боялась, что у меня не хватит для ребенка любви. Я была нежеланным ребенком, «случайностью», из-за которой мать попала в ловушку. А вдруг и я захочу бросить своего ребенка?

Роза старалась, чтобы в ее голосе не звучала горечь. Но горечь была. Она никому об этом не говорила, кроме Стефана.

— Ты будешь любить своего ребенка, — уверенно сказал он. — Не думаю, что тебе надо отказываться от этой идеи. Ты будешь замечательной матерью.

Она боролась со слезами, которые жгли веки и одна за другой скатывались на голую грудь Стефана.

— Это глупо. Я знаю. Я никогда не плачу. Никогда. Я никому об этом не рассказывала, А сейчас появился человек, с которым можно поговорить об этой комнате, — Она почувствовала себя очень уязвимой и несчастной. — Стефан, я планировала сегодня ночью соблазнить тебя. Но тебе было бы неудобно в моей постели, поэтому…

— Я польщен. Спасибо, что ты разделила эту комнату со мной.

— Я еще не разделила. — Она со страстью посмотрела на него. Стефан ласкал нежную кожу между ее указательным и большим пальцами. Чувственность проснулась, ожила, медленно закипела, превращаясь в голод. — Это приятно. Продолжай.

— Ох, я так и хотел.

Позже Стефан поставил разогретый обед на кухонный стол. Проверил соус и зажег рождественские свечи. Он хотел жениться на Розе. Фактически он уже почти попросил ее выйти за него замуж. Разве это преступление — желать жениться на женщине, которую любишь? Он хотел каждое утро просыпаться в их общей постели.

Зазвонил телефон. Роза подняла трубку и озадаченно вскинула брови.

— Да, Стефан здесь. Хочешь поговорить с ним? У Генри планы на сегодняшнюю ночь? Что ты имеешь в виду?

Стефан поспешно выхватил у нее трубку и заговорил приглушенным, но твердым голосом, как в шпионских фильмах:

— Не этой ночью. Я свяжусь с тобой.

— В чем дело?

Роза внимательно изучала Стефана.

— Я пытаюсь связаться с твоими бывшими женихами. Скоро у нас будет своеобразный мальчишник. Прошу прощения, но тогда я буду недоступен для тебя, — очень осторожно проговорил Стефан.

Все казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Генри и Ларри часто приглашали меня на предрассветную рыбалку. Они были старше и однажды, когда мы охотились на бекасов, бросили меня одну на кладбище. Потом папа заставил их извиниться… Ты уезжаешь? Тебе скучно и ты спешишь вернуться в круговерть большого города? Об этом говорила твоя мать, да?

Стефан повернулся к ней. Он должен сосредоточиться, чтобы подобрать правильные слова и не напугать Розу.

— Ты, вероятно, знаешь, что я нашел себя здесь, с тобой.

— Не могу представить, что ты останешься здесь навсегда.

Собственные слова испугали Розу. Она даже ухватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Она будет скучать по нему всю жизнь.

— Моя мать здесь счастлива, дочь тоже. Нет причины, почему и я не могу быть счастлив. Я очень хочу остаться с тобой.

В кухне вдруг стало тихо-тихо. Роза не выдержала первой:

— Я видела тебя на деловой встрече. Тебе нравилась битва, в которую ты вступал. Иветт и Эстелла могут остаться, но тебе нужна полная событий жизнь. В Уотервилле это не найдешь. Если ты когда-нибудь еще приедешь сюда, то лишь на время. Посмотреть на сады, на выросших детей, на постаревших знакомых.

— Правильно. Но есть еще битва сердца. Ты так плохо обо мне думаешь? Считаешь, что у меня нет сердца?

Роза быстро возразила:

— У тебя прекрасное, любящее сердце. Но другая часть тебя нуждается в чем-то еще.

— Да, и «что-то еще» — это ты.

Роза обхватила руками горло. Она вдруг запаниковала.

— Ты думаешь, дорогая, — мягко начал он, но казалось, гнев вот-вот станет заметен, — что мне нужно твое тело, но не нужно сердце?

— Эта последняя, чуть косая фея сейчас грохнется, — заметил Ларри, потягивая пиво. Потом он поставил бутылку на подставку для солнечных часов рядом со статуэткой феи. — Лучше подпереть ее деревяшкой, а то еще упадет на этот папоротник.

Генри сделал глоток пива и уставился на прямую фею. Ее крылья мерцали в свете сентябрьской луны. Над головой тихо шелестели листья. Огромные розы в саду Грейнджеров еще сохранили свежесть. Скоро они сбросят лепестки на фей, которые в разных позах стояли в саду. Самые большие из фигур были четко видны при лунном свете. Более изящные, из полирезины, сверкали, а их похожая на марлевую одежда от легкого ветра словно парила в воздухе. Лица у фей казались почти детскими, волосы развевались.

Стефан держал на ладони лепестки розы. Они напоминали ему о его Розе. Он должен уехать. В тот вечер Роза обидела Стефана. Она думает, будто ему достаточно только спать с ней. А ведь он много раз, разговаривая с ней вечерами по телефону, рассказывал о своей любви. Стефан обнаружил, что он принадлежит к той породе мужчин, которые могут заниматься любовью, только если глубоко увлечены.

— Девушкам, Стефан, надо подольше задержать Розу, чтобы мы успели. Мери Лу искупает малыша, и после этого они пойдут в «Салон бродяг» на всю ночь. Роза будет с ними. Так что мы будем есть, Стефан? Надеюсь, ничего сногсшибательного. Эти статуи тяжелые. — Генри нес на плече фею чуть больше метра, она держала жезл.

— Розе они понравятся, — сказал Ларри и сел на землю, чтобы лучше разглядеть свою работу. — Феи — это единственное, что утешало ее многие годы. Она дулась, когда я смеялся над ней. И была права. Я учу моих мальчиков быть более чуткими. Я рад, Стефан, что ты попросил нас помочь. Роза заслуживает этого.