Фредди Крюгер и Железная Леди
Шрифт:
В поднятом капюшоне нельзя было заметить ни головы, ни черепа, а на руках монаха не было ни кожи, ни мяса. И тот, кто, взглянув на него, решил бы, что перед ним находится скелет, был бы не так уж далек от истины. Но в капюшоне, в этой зияющей мрачной пустоте, как угли, тлели подвижные, цвета заката глаза.
— Добро пожаловать, братья, — низким грудным голосом произнес монах, завидев процессию, возглавляемую Бухнатоном.
— Да благословит вас Сатана!
— Аминь, — с вежливым поклоном ответил Шелти, спрятав в глазах
— Это Черный Монах, господа, — возвестила египетская мумия. — А это Шелти Догги по прозвищу Бешенный Пес и Фредди Крюгер с улицы Вязов, повелитель снов.
Все расселись по комнате.
— Повелитель снов? — переспросил Черный Монах, обратив к Фредди свой капюшон. — Позвольте узнать, как вам «Толкование сновидений» Фрейда, сын мой?
— Я Фред, а не Фрейд, — раздраженно передернул плечами Крюгер. — И если вы не один из тех психов, что изнасиловали мою мать, то я вам и не сын.
В капюшоне монаха засверкали глаза и залязгали невидимые зубы. Но было непонятно, смеется Черный Монах или трясет от возмущения челюстью.
Чтобы разрядить двусмысленную ситуацию, фараон Бухнатон изобразил громкий сухой кашель, который перекрыл все прочие звуки в комнате. В том числе и откровенный смех Шелти.
Призрак Оперы безучастно сидел в своем кресле, отбивая на подлокотниках музыкальный ритм. Его «Торжествующий Дон Жуан» все еще не был завершен. И где бы Эрик не находился, эта мысль не давала ему покоя.
— Все вы мои дети, братья и сестры, — весомо проговорил Черный Монах, когда мумии надоело притворно кашлять. — Ибо такова моя Черная вера.
— Я согласен быть вашим братом, — сказал Шелти. — Но только, извините, не сестрой.
— По возрасту ты годишься мне в сыновья! — повысил голос монах. — И ныне и во веки веков я буду обращаться к тебе «сын мой». И никак иначе.
— Ну, хорошо, падре. Вы меня уговорили. — Шелти повернулся к Бухнатону. — Послушай, Бух, а где же граф Дракула?
— Опаздывает. Но должен быть.
— Трам, тара-ра-рам, пам-пам; пум, пам-пам! — вдруг на всю гостиную пропел Призрак Оперы, но, спохватившись, смущенно приложил ко рту ладонь.
— Неплохо, совсем неплохо, — похвалил Шелти. — Но я бы еще добавил в конце: трам, пам-пам!
— На этом месте будет стоять пауза, — сухо заметил Эрик.
— Как вам будет угодно. Я ни в коей мере не претендую на ваши лавры бессмертного композитора.
Кто-то постучал во входную дверь. Фараон Бухнатон пошел открывать.
Через минуту он вернулся под руку с очаровательной блондинкой. На ней была красная блузка, жакет из козлиного меха и кожаная мини-юбка. На роскошной груди, которой могла бы позавидовать и красотка из «Плейбоя», висело множество золотых цепочек. Стройные, обтянутые черными колготами ноги завершались внизу бардовыми сапожками. На плече висела дамская сумочка с замком в виде сердечка.
Призрак Оперы оторвался от своих мыслей и с интересом уставился на незнакомку. Другие тоже как-то сразу приободрились, приосанились.
— Привет, мальчики! — звонко произнесла она, тряхнув своими длинными, простиравшимися до самой талии волосами. — Заждались?
— Что касается меня, куколка, — сказал Шелти, направляясь к ней походкой мартовского кота, — то я ждал этой встречи еще с колыбели.
— Как это мило, — усмехнулась она, поведя плечом.
— Меня зовут Шелти. А вас?
— Зовите меня Блонди.
— Ведьма с Лысой горы, — уточнил Бухнатон, развернув свиток с именами приглашенных. — Дунайская ведьма.
Оттеснив от молодой женщины египетскую мумию, Шелти помог новой гостье устроиться в кресле. Присев рядом, попытался взять ее руку в свою горячую ладонь.
— Какие у нас тонкие пальчики… — прошептал он.
Блонди отдернула руку, неуловимым движением царапнув его по щеке своими длинными, покрытыми черным лаком ногтями. В полумраке хищно блеснули ее зеленые глаза.
— Не так быстро, песик, — по-змеиному прошипела она.
— Будет исполнено, кошечка… — понизив голос, улыбнулся Шелти.
Черным Монахом внезапно овладело чувство раздражения.
— Дунайская ведьма? — с неприязнью переспросил он. — Насколько мне известно, ведьмы не бывают блондинками.
— Зато каждая вторая блондинка — ведьма, — парировал Шелти, лукаво подмигнув девушке и поймал ее ответный взгляд.
— Она может оказаться подсадной уткой, — гнул свое монах. — Где гарантии, что это не переодетый агент 007?
Блонди вскочила с места, в ярости сжав кулаки и уперев их в бока.
— Ах так! Вы не верите, что я ведьма?! Так я докажу вам! Хотите, я нашлю на вас порчу?
— Не хочу, дочь моя. Единственное, что на мне еще можно испортить, так это мое монашеское одеяние. А оно мне досталось в поте лица моего. — Черный Монах заботливо поправил капюшон. — Ответьте, дитя мое, если вы ведьма, летаете ли вы по воздуху?
— Разумеется. Только мне нужна метла.
— Бух, — обратился к мумии Шелти, — в доме есть метла?
— Нет. Но, может, веник подойдет? Вон он в углу валяется.
— Он какой-то обшарпанный.
— Ничего, сгодится! — в азарте воскликнула Блонди. Оседлав веник, она произнесла себе под нос заклинание и
тут же взмыла к потолку.
Мужчины, словно по команде, задрали головы. Один лишь Призрак Оперы не решился поднять глаз и сидел, вжавшись в кресло, смущенно теребя кончик своего фальшивого носа.
Глава 10
Ведьма с Лысой горы
Блонди кружила по гостиной, описывая в воздухе изящные пируэты. То снижаясь к самому полу, то снова взмывая вверх, она намеренно проносилась перед самым носом у Черного Монаха, едва не задевая его по балахону веником. По гостиной разносился ее звонкий смех.