Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой
Шрифт:
Отец Феофан [129] пришел к Маме и сказал ей:
— Господь наделил тебя, Царица, большим умом и чистым сердцем, поэтому я пришел тебе сказать: отрекись от старца Григория, ибо он не от Бога, а от дьявола!
И Мама сказала, указывая ему на дверь:
— Уйдите, и мои глаза вас больше не увидят.
Он еще хотел говорить, но Мама сказала ему:
— Уйдите, или я забуду, что вы были моим духовником. Я бы не хотела этого забыть…
И он вышел.
129
Феофан (род. в 1873 г.), епископ ямбургский, викарий петербургский, духовник Александры Федоровны. С 1909 г. — ректор Петербургской Духовной академии. Ввел к Николаю и Александре Федоровне Распутина. Разочаровавшись в «старце», выступал против него.
Меньше одним гонителем.
1
Старец говорит:
— Был у Сазонова [130] . Это человек толковый. Но, кажется, плетет сеть для меня. Ишь каков! Думает, мужика поймать легко! Врешь, стерва! Зубы обломаю!
К Сазонову приехал Илиодорушка [131] (предан. душа).
Старец был с ним ласков. Поцеловался с ним.
А я знаю, чувствую, что Илиодор ждет момента предать старца.
130
Георгий Петрович Сазонов, гласный петербургской городской думы, сотрудник газеты. «Новое Время», издатель газет «Голос Земли», «Россия» и журнала «Экономист». В 1903–1905 г.г. примкнул к Союзу Русского Народа. Тяготел к влиятельным лицам из духовенства.
131
Иеромонах Илиодор (Сергей Васильевич Труфанов), окончил Петербургскую духовную академию. Стяжал известность погромно-патриотическими выступлениями в Саратове и Царицыне, а также выступлениями против Распутина, с которым познакомился в 1903 г. Первоначально Илиодор верил в Распутина как в пророка. Дружба длилась восемь лет. Но потом Илиодор «прозрел» и предпринял против Распутина обличительную кампанию.
23 мая 11 г.
Мама получила письмо от в. к. Павла Александровича, прелестную пастель с фотографии Маленького. [132] Удивительно красивый снимок. Мама говорит.
— Как тяжело, что ни одного знака внимания ни от кого не можешь принять просто. То есть с сознанием, что это преподносят тебе за тебя самое, потому что любят тебя. Все это выслуживание, все это неискренно.
Мама часто говорит сквозь слезы:
— Кроме тебя и старца, Во всей большой России нет ни одного человека, который был бы мне лично искренно предан. Нет такого!
132
В. кн. Павел Александрович послал Александре Федоровне от имени своей жены пастель, сделанную в Париже с фотографии наследника художницей Монтовани Гутти (См. письмо Павла Александровича из Франции от 28 марта 1911 г., опубликованное в книге «Николай II и великие князья». Госуд. Изд. 1925).
Бедная Мама, она действительно очень одинока.
А Папа? Разве из его семьи хоть один человек относится к нему искренне? Конечно, нет. Гневная? Но для нее он не сын, а царь, да еще рядом с ненавистной царицей. Тут уж нет места чистой любви. Брат? Нет, там и вообще нет и не может быть любви. А это так странно. Так как они оба — и Папа и Мама — так нуждаются в близком, родном человеке. В этом секрет их любви к старцу.
5 июня.
У Сазонова был проф. Мигулин [133] , этот жид Манус [134] , и еще какие-то английские купчики-голубчики.
133
Петр Петрович Мигулин, профессор финансового права, публицист. Участвовал в журнале «Экономист».
134
Игнатий Порфирьевич Манус, д. с. с., купец 1-й гильдии, крупный биржевой делец, директор О-ва вагоностроительных заводов, председатель правления Русского Транспортного и Страхового О-в, участвовал в кружке кн. Мещерского и в газете «Гражданин» (под псевдонимом «Зеленый»). Глава немецко-распутинского кружка.
Они подъезжают к Папе, а так как самим ходу нет, то думают проложить дорожку через старца.
— Вот, — говорит старец, — погляди, какую-то записку дали. Они, вот, хотят какие-то болота осушить у Каспия… Степи, говорят, там дарма пропадают… Ну и хлебный банк устроить надо… [135] А какие, они осушители? Они только гадить умеют!.. А то — осушить! Пакостники они, вот что! А что им нужны деньги, так это верно. Ну, и скажу Папе, пущай даст им денег… Деньги ведь и нам, Аннушка, нужны! Вот, хочу ныне опять к Илиодору съездить. Он хоть и подлец, а за ним народ бегает… Вот я соберу народ-то и обделять буду. Люблю, когда за мной народ бежит! Когда народ восхваляет, у меня сила увеличивается!
135
Речь идет о проекте образования компании для орошения Закаспийских степей и хлебного банка, имевшего целью устранить на железных дорогах залежи хлеба после сбора урожая.
А когда он говорит про народ и про подарки для народа, то чувствуешь, что это искренно. И что это его большой душе действительно нужно. Ему нужно, чтоб за ним шли тысячи тысяч. Какая большая сила в этом человеке! Его враги упрекают его в том, что он «мужик», а того не понимают, что только среди мужиков, только среди них еще могут рождаться такие необыкновенные. А не среди аристократии, вымирающей, дохлой, протухлой аристократии. «Мужик» — ну и пусть мужик. А сами кланяются ему в пояс, целуют руки, называют пророком (и ему не верят). И на каждом шагу пакостят. Для меня, для Мамы, для нас всех — он не только пророк, а наш спаситель. Наш бог. Мы идем за ним смело. И ничего нам не нужно от него. А они? Тоже, аристократы называются! Пресмыкаются… У, гады!
3 мая.
Подъехали ко мне. Проф. Мигулин говорит:
— Старец обещал, но ведь он человек не от земли… Поэтому считали нужным вас, Анна Александровна, со всем ознакомить. Имеется проект образовать компанию на паях по орошению Закаспийских степей.
Оттуда, как говорит профессор, потекут богатства. И еще попутно предлагается сорганизовать банк…
Все это подробно изложено в докладной записке на имя Папы.
Я взяла докладную записку. Сказала, что подумаю. Хочу заставить этих господ разговориться. Им нужны деньги. А за деньги надо платить деньгами. Он, ученый, профессор, говорит, что старец, не от земли, а потому может и не уяснил себе, что нужно это теплой компании. Он, правда, не понял — надо ли осушить или оросить степи, но зато верно понял, что этим пакостникам дела нет ни до осушки, ни до орошения, им бы только казна. Это он верно понял. Это поняла и я.
Старец велел подождать с подачей докладной записки.
7 мая.
Хорош и муженек Саны. Говорит:
— Шурик сама еще дитя, и потому прощаю ей её увлечение старцем, но требую соблюдения приличий.
А сам около старца так и увивается.
У, продажные твари!
Баронесса Ос.-Б. [136] была на приеме у Мамы. Ее приняли очень тепло, как вдову любимого генерала. Когда она стала собираться уходить, зашел Папа. Он успокоил ее насчет её сына и дочери. Потом она дала Маме маленькую черную тетрадь.
136
Рассказывая о том же эпизоде, Илиодор в своих записках называет это лицо вдовой офицера Хионией Б. («Святой чорт», «Голос Минувшего», март 1917 г.).
— Это, — сказала она, — от вашего исповедника, от Феофана… Несколько слов о Григории Ефимовиче…
И, низко приседая, добавила:
— Примите это как искреннюю заботу о вас ваших верноподданных рабов.
Мама поглядела на тетрадь и передала ее Папе. Папа читал и хмурился. А потом сказал:
— Одно из двух: или Феофан был подлецом, когда привел к нам Григория, или он подлец теперь, лая на него.
Мама поцеловала Папу и сказала:
— И тогда, и теперь. Григорий наш друг и спаситель, но он человек простой, не знает ни наук, ни хитростей. А они все — и Феофан, и Гермоген, и Илиодор — они сильны в науках и казуистике. И они, когда вводили, к нам Григория, рассчитывали на то, ню сделают его орудием для себя. Но он оказался сильнее их, потому что в нем есть дух Божий. Так они теперь хотят убрать его от нас, чтобы расчистить себе дорогу. Но они ошиблись. Казуистика их подвела.
Потом Мама рассказала, как она, будучи студенткой [137] , спросила у … [138] что такое казуистика. И он, не задумываясь, ей ответил:
— Это такая поповская наука, которая одним ключом открывает двери ада и двери рая — в зависимости от того, кого впускает.
Папа весело смеялся. Потом сорвал переплет, а тетрадь разорвал пополам и бросил в камин. Баронесса Ост.-Б. три раза приезжала, но Мама ее не приняла. Ее сын отсылается на Кавказ. Баронесса в отчаянии.
137
Императрица Александра Федоровна в свое время слушала лекции по философии и даже имела степень доктора философии, полученную в Гейдельбергском университете.
138
Неразборчиво, может быть — у «профессора».