Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой
Шрифт:
Смиренный схимник, одержимый бесовской гордостью, — о, как я его ненавижу! И нет таких мучений, которые могли бы искупить его грех перед старцем. Знал ли он, понимал, на кого поднял свою руку?
Когда он ушел, старец мрачно поник головой.
— Не хотел с ним войны. Пожалеть его хотел… А он сам… сам себе яму копать хотел…
Вскоре все разъехались.
Я осталась со старцем. И он тихо сказал:
— Аннушка, они не меня, а Папу… Маму оскорбили… И я рад за них пострадать… Но зачем они такую злобу имеют?
И его святые глаза покрылись такой любовью… такой лаской ко всему миру…
10 мая.
Леличка не хочет успокоиться:
— Пойми, они оба, оба — лучшие сыны … [188] бес искуситель…
Она вся, как в огне, горит. Написала Маме:
«Сестра Александра, моя госпожа и царица. Стань между ними, соедини их руки, и да будет
188
Пропуск.
189
Илиодор рассказывает: «Когда старец, обличенный мной, сослал меня во Флорищеву пустынь, то О. В. Лохтина, не теряя надежды на мое примирение с отцом Григорием и на восстановление прежней компании для управления, как она выражалась, двором, несколько раз приезжала во Флорищеву пустынь. Я ее до себя не допускал, а только из окна перечислял подвиги отца Григория и просил ее бросить его и возвратиться в семью. Она никогда ничего мне на это не отвечала. Приезжая в пустынь, она ходила вокруг моей кельи, забиралась на стену, на крышу дома, и все кричала одно и то же: «Илиодорушка, красное солнышко!» Монахи думая, что у меня с ней были грешные отношения, смеялись, а стражники буквально истязали несчастную генеральшу. Таскали ее за волосы, босые её ноги разбивали сапогами до крови, потом сажали в экипаж и увозили в Гороховец. Она никогда не сопротивлялась, притворяясь мертвой» (С. Труфанов. «Святой чорт»).
Мама очень любит Лелю. Но это письмо ее огорчило.
— Не могу, — сказала она, — протянуть руки тому, кто оскорбляет в лице нашего друга Григория меня и Папу. Нет у меня к нему любви, а без любви, что я могу для него сделать?
Борьба разгорелась. И теперь уже никто, никто не может их примирить. И Илиодор, и Гермоген, оба уже связанные по рукам и ногам и лишенные царской милости, не сдаются, чего-то ждут…
Старец говорит:
— Илиодорка хочет скинуть клобук [190] . И возьмет топор… Он как Пугачев… Думает собрать рубойную [191] рать и пойти на царя и православную церковь. Он об этом только и помышляет. Да Господь по иному рассудил… Пришел Григорий и смирит беса, смирит!..
190
В тексте ошибочно — «каблук». Полгода спустя (8 мая 1912 г.) Илиодор, находясь в заточении во Флорищевской пустыни, подал в синод прошение о снятии с него сана, что синод и сделал 17 декабря 1912 г., однако, не но его просьбе, а по суду — за отречение и за то, что он «усомнился в спасительном воскресении Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». После снятия сана Илиодор полтора года жил у себя на родине, на хуторе Большой, в станице Мариинской Донской Области. Туда же переселилась и Лахтина, но, по словам Илиодора, он ни разу её не принял (С. Труфанов. «Святой чорт»).
191
Так в тексте.
И я знаю и верю, что старец смирит их. И душа моя радуется этой победе святого над нечистивыми. Но тяжело то, что весь муравейник взбудоражился. Вот, пишет Бадмаев Папе: знает ли Папа о том, что произошло между епископом Гермогеном, Илиодором и старцем? А произошло, мол, такое, что они хотели заставить его, святого друга нашего, дать клятву в том, что он никогда не переступит порога дворца, не пойдет ни к Папе, ни к Маме.
Папу это письмо очень рассердило.
— Кто просил, — говорит он, — епископа Гермогена и Илиодора оберегать наш царский покой?
Он, Папа, усматривает в этом бунт, желание стать между Папой и церковью…
Мама вполне разделяет мнение Папы.
Дальнейшая судьба бунтовщиков предрешена.
19 июля — 17.
Были Марков [192] и этот несчастный Римский-Корсаков [193] . Я затруднилась бы сказать, почему эти люди вызывают во мне брезгливое чувство. Клопы поганые! И, тем не менее, приходится не только выслушивать, но считаться с ними. Цель их, как они все говорят, это сберечь отечество и спасти Папу и Маму. А для того нужны деньги и только деньги.
192
Николай Евгеньевич Марков-второй (род. в 1866 г.), гражданский инженер, член Госуд. Думы 3 и 4 созыва от Курской губ. Крайний правый. В 1905 г. организовал в Курске «Партию Народного Порядка», слившуюся в 1907 г. с Союзом Русского Народа, в которой Марков состоял членом центрального комитета; член Союза Михаила Архангела.
193
Александр Александрович Римский-Корсаков (род. в 1850 г.), шталмейстер, сенатор, член Госуд. Совета, деятель монархических организаций, председатель «Русского Собрания» — аристократической группы «Союза Русского Народа».
Марков требует, чтобы ему дали 50 000 руб. на газету.
— Эта газета, — говорит он, — будет бороться со всеми левыми группами. И, кроме того, через эту газету можно подготовить общественное мнение к будущим выборам.
Римский-Корсаков просил для той же цели 20 000 руб. Газета предполагалась в Твери.
— Там, — говорит он, — кругом фабрики и заводы. Рабочие в большинстве под влиянием революционеров. Наших агентов мало. Да и не имеют успеха.
Он полагает, что только хорошая правая газета может поднять настроение среди рабочих.
— В такой газете, — говорит он, — мы укажем на опасность от увлечения революционными теориями. Кроме того, можно кое-что рабочим обещать…
Одним словом, все они тем или иным путей добиваются денег.
Говорила старцу о том, что они были у меня.
— Вот пролазы! Узнали дорожку! Думали без меня, Григория Ефимовича, обойтись. А ты вот что скажи: я сказал, что об газете подумаю. А я пощупаю Побирушку; он на этот счет хороший глаз имеет. А думаю, что их придется гнать: потому — деньги у них по карманам затеряются, а толку не будет.
20 июля.
Срочно приезжал кн. Мещерский [194] .
— Знаю, — говорит, — о чем хлопочут правые… Хотят свою газету.
Но, по его словам, эти газеты не только не достигают цели в смысле поднятия престижа Папы и Мамы, но, положительно, роняют таковой. Он говорил о газете, которая издается правыми в Петербурге. На газету тратятся большие суммы, а ее даже бесплатно дикому не навяжешь [195] .
194
Князь Владимир Петрович Мещерский (1838–1914), камергер, издатель Петроградского еженедельного журнала «Гражданин».
195
«Земщина», издателем которой был Глинка-Янчевский, или же «Русское Знамя» (издатель д-р Дубровин).
Он прав. Эти газеты так грубо и глупо все перевирают, что читать противно. А ведь здесь работают все же петербургские сотрудники.
Кн. Мещерский указывает на то, что так как та газета-пресса, то в газетах из революционного (вернее либерального) лагеря работают серьезные журналисты, и бороться с ними должны сильные партнеры. А что могут сказать такие писаки, каких выпустит Марков и Ко? Они будут натравливать одну часть населения на другую, а кому это теперь нужно?
Он сказал, что надо серьезную газету, которая бы специально обсуждала вопросы внутренней политики, значение Думы и Совета. По его мнению, такую газету надо, и он полагает, что ее можно пустить, якобы в противовес «Гражданину», а фактически она его должна дополнить. Возможно, что он прав. Досадно только, что и тут личная заинтересованность.
7 февраля — 12.
Кто же убил Столыпина? Кому и для чего нужна была эта смерть? Эта вопросы часто поднимаются вокруг меня. И еще чаще я слышу вопрос:
— А Папа, а Мама, как они реагировали на это убийство? И для кого назначалась пуля Р. [196].
Все эти вопросы теперь более, чем раньше, волнуют всех. Вопрос о Екатерине Шорниковой [197] стоит очень остро. Этот барбос Щегловитов мог допустить такую ошибку — чтобы выбросить человека, который представляет собой склад сведений, компрометирующих власть. — [198] , если Господь захочет кого наказать, то раньше его ума лишит. Иначе этого не понять.
196
Вероятно «буква» Р, проставлена ошибочно, и читать следует: Богрова.
197
Екатерина Николаевна Головина, но первому мужу Шорникова, по второму — Юдкевич, провокаторша. В революционных кругах была известна под именем «Ирины» и «Эртель», в охранной отделении — под кличкой «Казанская».
198
Пропуск. Вероятно, «Поистине».