Функции памяти
Шрифт:
— Всякое может случиться, — философски возразил харр. — Но штуку эту свою не отключай, — он выразительно постучал себя пальцем по щеке. — К шуму быстро привыкнешь. Пойдём?
— Пойдём, — кивнула решительно и поднялась на слегка гудящие ноги. — Спасибо. Не знаю, правда, почему ты переменил мнение и не воспользовался поводом вернуться. Я же нарушила условия договора…
— А мне тоже уже захотелось туда дойти, давно не был, — улыбнулся проводник.
Остаток дня прошёл сравнительно спокойно. Во всяком случае, обошлось без серьёзных потрясений и, что радовало еще больше, без ошибок с моей стороны. Харр нередко застывал, пропуская мимо каких — то животных. Пару раз я даже слышала, как что — то большое ломится сквозь заросли, и искренне радовалась, что ломится оно мимо.
Один раз получилось не мимо. О приближении чего — то большого возвестила нарастающая дрожь земли, ткнувшаяся под колени. Нидар замер, как делал это обычно, насторожённо вытянувшись и приподняв уши, потом резко скомандовал: «Ко мне!» — и сам кинулся к ближайшему толстому дереву.
Я не заставила себя ждать, хотя дальнейшие действия аборигена вызвали вопросы. Он вжал меня в оплетающие ствол лианы так, что дышать стало больно, крепко вцепился в живые верёвки и, кажется, постарался стать по возможности плоским. Даже прислонился к зелени щекой, расфокусированно глядя прямо перед собой.
Дрожь земли всё больше нарастала, а я, не рискуя задавать вопросы, рассеянно размышляла о строении мышц харров. С ходу и не определишь, что твёрже, рыжий или дерево за спиной.
Интересно, а люди тоже такими бывают? Вот так крепко обнимали меня всего трое мужчин в жизни: двое парней, которые хоть и были дружны со спортом, но всё же не настолько, и отец, который силён, как бык, но он большой и довольно мягкий. Тех же, кто вёл подобный харрову образ жизни, я вообще среди знакомых вспомнить не могла. Ну разве что среди отцовских друзей найдутся, кто-нибудь вроде спецназовца дяди Майка, но лезть к ним с обнимашками мне никогда не приходило в голову.
Эти отстранённые мысли не мешали с интересом разглядывать вблизи гладкий подбородок мужчины, широкий нос, серебристо-серые тонкие прутики вибрисс, из-за которых слегка искажалась форма челюсти и скул — наверное, там крепились дополнительные мимические мышцы, позволявшие двигать ратами. С одной стороны, интересно опять задаться вопросом, нахожу я чуждые лица аборигенов красивыми или нет, а с другой — в моём положении больше и смотреть не на что.
— Замри, — шёпотом велел Нидар, когда сверху посыпалась какая-то труха.
А потом заросли затрещали, выпуская существо размером со слона, только шире, массивней, покрытое тяжёлыми роговыми пластинами брони. Следом за ним — ещё и ещё, они проносились мимо, появляясь из-за закрывающего нас дерева, так что морды я рассмотреть не могла. Некоторые пробегали очень близко, иные даже задевали боком дерево, отчего то вздрагивало и лианы под моей спиной дёргались. Над головой истошно верещала какая — то живность.
Один зверь налетел прямо на ствол, с рёвом проскреб кору, разрывая лианы не то бивнем, не то просто боком. К счастью, харр успел перехватиться, рванув меня за собой. Правда, вжал в дерево еще крепче, но жаловаться не приходилось: такие туши размажут по земле и не заметят, а сама я бы точно не удержалась. Только возможности смотреть по сторонам не осталось вовсе, теперь перед глазами было горло, ключица и плечо харра, а в висок и щёку впечаталась лямка его рюкзака.
К счастью, долго это не продлилось. Стадо прошло, пробежала пара отстающих. Нидар для порядка выждал ещё десяток секунд и отстранился.
Я шумно вдохнула, закашлялась и едва удержалась от того, что бы тихонько стечь по стволу дерева харру под ноги. Тот, кажется, что-то прочитал по моему лицу, потому что придержал под локоть и обеспокоенно спросил:
— Ты в порядке?
— Да, сейчас буду, погоди, — закивала, на всякий случай цепляясь свободной рукой за лямку его рюкзака. — Ну ты силён, а… И твёрдый — жуть! Такое ощущение, что меня между двух деревьев зажало!
Отвечать на это рыжий не стал, только улыбнулся иронично, а через несколько секунд я достаточно выровняла дыхание, чтобы уверенно держаться на ногах.
— Всё, отпускай, я вроде жива. Что их так испугало? А то, может, нам тоже стоит куда-нибудь поспешить?
— Что угодно, — отмахнулся мужчина. — Серьёзная беда согнала бы всех, а не только багрумов.
Хотя смотрел он в ту сторону, откуда пришло стадо, слишком задумчиво и внимательно, что бы я могла вот так с ходу поверить.
— Ты уверен?
— Пойдём, — он недовольно дёрнул хвостом.
Настаивать не стала, хотя про себя и отметила оставленный без ответа вопрос.
На ночлег остановились в десятке метров от берега небольшой речушки. Как объяснил харр, подобные частой сетью пронизывали лес, вытекая из раскинувшихся чуть в стороне болот, которые нам предстояло обойти по самому краю. Для ночлега Нидар с поразительной ловкостью и быстротой устроил небольшой шалаш из живых веток раскидистого куста, которые хитро загнул к земле и накрыл крупными широкими листьями найденной неподалёку пальмы.
Охота у мужчины тоже не заняла много времени, а меня он освободил даже от сбора топлива, оставив «стеречь лагерь». Найти сушняк тут было проблематично, поэтому для костра предполагалось использовать определённые местные породы деревьев — смолистые, они хорошо горели и в сыром виде.
— Чувствую себя совершенно бесполезной, — проворчала я, наблюдая, как сноровисто Нидар разделывает в стороне от разгорающегося костра тушку какого — то мелкого зверька. — Я точно ничем не могу помочь?
— Зачем? — Мужчина ответил насмешливым взглядом. — Я сам могу всё сделать.
— Я понимаю, но всё равно… Неудобно. Я мало того что днём дел наворотила, так еще теперь сижу, спам читаю…
— Что? — явно озадачила его последняя конструкция.
— Бездельничаю, — перевела на литературный язык.
— Маленькой урши скучно? — тихо засмеялся он.
— Маленькой урши стыдно, — возразила упрямо.
— Стыдно было бы мне, если бы я не смог позаботиться о женщине, за которую принял ответственность, — качнул головой Нидар. — Я ведь уже согласился проводить.
— Это у вас такие отношения между полами, — отмахнулась я. — А мы три века назад вообще прошли этап утраты значения института семьи, потом уже одумались. Ладно, неважно. Меня учили, что плохо бездельничать, когда другие работают, и мне от этого не по себе. Какая разница, женщина я или нет? Я тебя сюда потащила как защитника и проводника, а не кухарку и личную служанку. Я не совсем беспомощная, честно!