Функции памяти
Шрифт:
— Не хочу мусорить, — отозвался тот.
— А тела где?
— Убрал, — отмахнулся Нидар. — Иди сюда, смотри. Очнётся, будешь переводить, если откажется говорить. Я верно понял, ты не знаешь, кто это и что им нужно?
— Нет. И вряд ли это… законопослушные граждане.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул рыжий и опять уставился на пленного.
— А куда ты их убрал? — спросила я, потому что тишина, нарушаемая редкими громовыми раскатами, давила на уши. — И почему тут так хорошо слышно гром?..
— С грозой всегда так, в лесу далеко слышно. А убрал… Туда, — он неопределённо махнул рукой в сторону.
— А раздел зачем?
Нидар смерил меня новым испытующим взглядом и ответил ровно:
— Падальщики быстро разберутся с трупами, а всё лишнее только усложнит им задачу.
Вин! И зачем я спросила?..
Я проглотила все просящиеся на язык замечания по этому поводу и за неимением других развлечений принялась рассматривать пленника. Нагота его после всех событий вечера смущала мало, да и сам он, строго говоря, меня не очень интересовал. Просто надо же на что-то отвлечься!
Темнокожий, среднего роста, крепкого сложения, на правом плече старый белый шрам от ожога, плохо залеченный — еще одно свидетельство того, что он не состоит на службе ни в каких силовых подразделениях. Дядя Майк — всё тот же отцовский друг — заверял, что все боевые ранения, да и небоевые тоже, в ведомственных госпиталях лечат очень аккуратно, даже показывал следы, которые мало походили на это безобразие.
Человек судорожно выгнулся всем телом — первый признак окончания действия «Осы». Несколько раз хаотически дёрнул связанными ногами, плечами, головой. Потом открыл глаза, не сразу сфокусировал взгляд, а когда сфокусировал — кажется, собрался заорать. Не успел.
— Тихо, — уронил Нидар, поменяв позу: опустился на колено, одной рукой придержал пленного за горло, а второй — прижал нож к паху лежащего. Тот испуганно заскулил на одной ноте. — Говори. Кто вы такие?
Вопросы Нир задавал чётко, коротко, по существу, а пленный не стал изображать героического разведчика в руках врагов и заговорил, спешно вываливая всё, что знал.
Впрочем, знал он немного. Наёмник, заплатили за работу на дикой планете. Приказы отдавал тот командир, которого убил Нидар, более высокого начальства не видел. Народу нагнали много, в их лагере чуть ниже по течению реки, которую мы переходили вброд, — двадцать человек. Лагерь, вероятно, не один, а сколько их — неизвестно. Цель тоже непонятна, но, кажется, что-то эти люди хотели от того многострадального храма. Зачем понадобилась я — неизвестно. Было велено притащить живой и здоровой, судьба сопровождающих никого не интересовала.
Засекли нас еще на переправе, выследить сумел как раз вот этот самый тип: он умел читать следы. Не слишком хорошо, по собственному признанию, но мы не очень-то прятались. Имелись или нет среди наёмников другие следопыты — не знал. Из всех наёмников знаком был примерно с половиной, они работали одним отрядом, среди них точно не было.
Всё. Больше никакой пользы «язык» не принёс.
— Возвращаемся? — тоскливо спросила я.
Харр медленно качнул головой.
— Нас возьмут на берегу. Нельзя.
— Может, просто позвать на помощь? Ты не можешь связаться со своими? — предложила тревожно. — А они бы передали всё нашим… шретам.
— Нет. Пойдём в храм. Бери вещи, иди к ручью, я догоню.
Я снова проглотила всё, что хотела сказать, подхватила свой рюкзак и двинулась, куда велели. Позади опять заскулил пленный, запросил пощады… А я постаралась плотнее зажать уши и стиснула зубы, потому что участь наёмника не оставляла сомнений. И моё слово ничего не изменит.
Отдохнула, съездила в отпуск, разобралась со странными снами! Провалиться мне на дно, куда я вообще вляпалась?! И главное, как теперь отсюда выпутываться?..
Нидар подошёл совершенно бесшумно и привлёк моё внимание, коснувшись локтя. От неожиданности я шарахнулась вбок, хватаясь за кобуру. Харр никак на это не отреагировал, спокойно дождался, пока переведу дух, и спросил, протягивая винтовку и третье оружие в кобуре:
— Ты знаешь, как можно это необратимо вывести из строя?
— Давай попробуем, — кивнула неуверенно. — А ты не хочешь их использовать? И броню.
— Зачем? — он пожал плечами. — Без них удобнее.
— Ну да, прошлых хозяев всё это не спасло, — нервно усмехнулась я.
— Эта скорлупа приносит больше вреда, чем пользы, — заметил рыжий, пока я пыталась раскурочить «Указку». — Она усыпляет осторожность, заставляет чувствовать себя неуязвимым. Урши думают, что оружие и броня делает их сильнее, но наоборот, они ослабляют. Давай я. Сюда бить? — Он отобрал камень, которым я собиралась разбить управляющий блок.
Там, на берегу, мы бросили испорченное оружие, присыпав прелой листвой, и зашагали прочь. Нидар, прекрасно ориентировавшийся в темноте, впереди, я в очках ночного видения, добытых из рюкзака — следом. Они работали гораздо лучше шимки в ночном режиме, но делали мир почти чёрно-белым и очень контрастным, тоже не самое приятное ощущение, но доставать фонарик я не рискнула, мало ли как на него отреагируют лесные обитатели. Через несколько секунд рыжий остановился, оглянулся и молча обвил кончиком хвоста моё запястье, чем вызвал только короткий нервный смешок.
А потом над головой громко зашелестело, и лишь спустя какое-то время, когда первые капли просочились сквозь плотные кроны и упали на макушку, я сообразила, что наконец пошёл дождь. Надвинула капюшон. И поняла, что от пережитого стресса меня начинает потряхивать.
— Нир, постой! — окликнула его.
— Что такое? — насторожился мужчина.
— Ничего, я просто хотела выпить лекарство.
— Опять голова?
— Нет, нервы, — усмехнулась криво. — У меня там есть пара полезных препаратов, которые помогут взбодриться.
— Зачем? — нахмурился он.
— Ну знаешь ли! Не каждый день на моих глазах режут наёмников, которые почему-то охотятся за мной! — возмутилась в ответ, вытаскивая из рюкзака заветную аптечку, а из неё — аппликатор с нужным средством. — И лезть туда, где меня наверняка ожидают с непонятными, но однозначно неблагородными целями, тоже, знаешь ли, совсем не хочется. Меня уже трясёт! И если ты не хочешь получить истерику…
Я осеклась, когда мужчина осторожно сжал моё плечо.
— Не бойся, маленькая урши, — проговорил он тихо, мягко, едва ли не промурлыкал. — С тобой ничего не случится. Обещаю.