Футбол. Искушение
Шрифт:
– Обстоятельства? Ну тогда понимаю, понимаю. Не спешите, я послежу и подам знак, если что...
Застрявшая нога наконец-то проскользнула, Тяглов моментально накинул курточку, вжикнул молнией, вдел ноги в кроссовки и наклонился зашнуровывать. Потом покидал всю снятую одежду и ботинки в сумку, подхватил ее и метнулся к Омеге. Распахнул водительскую дверь, обернулся, как можно более виновато улыбнулся и смущенно попросил прощения еще раз.
– Бывает, всё бывает, молодой человек. Будьте осмотрительнее, - донёсся до Матвея подобревший голос.
– Спасибо Вам!
– нырнул в машину, завел двигатель и тронулся. Завершив круг вокруг здания, Матвей с ужасом заметил, что его место перед входом уже занято громоздким, угольного цвета внедорожником. Других свободных мест не наблюдалось. Плюнув, Тяглов поддал газку и пошел на второй круг по тому же маршруту. Подлетев к темно-бордовому паркетнику, со скрипом затормозил, откинулся на спинку и обреченно вздохнул. Стекло паркетника рядом опять поползло вниз. А в сумке Матвея в этот же момент задребезжал звонок мобильного телефона. Моментально расстегнув молнию и вынув телефон, бедолага увидел вызов от Кузьмича, нажал кнопку ответа, стремительно выскочил наружу и, зажав ладонью микрофон, пробормотал в открытое окно соседа:
– Простите, умоляю, простите, у меня очень-очень важная встреча!
– Удачи вам, юноша, большой удачи!
Матвей прихватил сумку, нажал кнопку сигнализации на брелоке и помчался к парадному входу, на бегу отвечая по телефону. В вестибюле, около стойки ресепшен его уже ожидал Федор Кузьмич. Прямо с порога он кинулся объясняться:
– Федор Кузьмич, тут такое дело, мне пришлось машинку перепарковать. Вот ваши ключи, она на заднем дворе стоит.
Кузьмич особого внимания на манипуляции с машиной не обратил, выглядел довольным, с запашком алкоголя. Без лишних вопросов, принял ключи и опустил их в карман куртки:
– Перепарковал, и ладно, - и уже обращаясь к ослепительной блондинке за стойкой, - Барышня, молодой человек со мной, тоже к Фененко.
Потом слегка приобнял Матвея и подтолкнул в боковой коридор:
– Пойдем, сейчас с приятелем моим познакомишься. Я смотрю, ты уже переодеться успел?
***
Когда Кузьмич вместе с облаченным в спортивный костюм и приличные кроссовки Матвеем вернулись к кабинету, они застали Рома, несмотря на комнатную температуру, зачем-то натягивающего свою крокодилью куртку и попутно раздающего указания снующим худеньким парням азиатского вида, облаченным в одинаковую униформу - белые футболки с коротким рукавом и голубые открытые комбинезоны на лямках. Рядом маячило "чудо" неопределенного возраста, белоснежный низ, алый верх, напомаженная золотистая укладка на голове, с подносом в руках. Наконец персонал был упорядочен и построен, впереди по коридору шествовал Роман Владимирович, с бутылкой в одной руке и голубым полосатеньким клатчиком в другой, за ним потянулись Кузьмич с Матвеем, сзади поспешали златоволосое "чудо", откликающееся на имя Никита, с наполненным закусками подносом, два азиата со складными стульями в руках и третий - со сложенным деревянным столиком совершенно дачного вида.
Зал был размером чуть больше баскетбольной площадки, собственно, судя по разметке, и предназначен для него. Ярко освещен, частые проволочные решетки на высоких, до потолка, окнах, под баскетбольными щитами установлены небольшие гандбольные или мини-футбольные ворота. Обстановка Матвею уже знакомая, спортзал в МАИ был конечно побольше, выше потолком, но сравним. Вдоль тыльной стены ряд обыкновенных лавочек, под которыми лежали сетки с различными мячами, баскетбольными, гандбольными и, конечно, футбольными.
– Так, парни, - скомандовал Ром сопровождающим, - Столик ставим по центру, за линией поля... стулья туда же, не тупи. Никита, выгружай поднос. Да, а где третий стул? Нас же трое, что - не видно? И третий стакан! Никита, следи, распоряжайся, будь рядом и на связи. Но не маячь.
Потом захохотал и обернулся к гостям:
– Вот так нынче спорт и организуется. А вы думали?
Кузьмич заржал в ответ, - А то!
– потом обернулся к Матвею, - Учись, парень, покуда старики живы! Роман Владимирович, позволь представить, - Матвей, по прозвищу "Стрелок", - Некрасов улыбнулся, - Сейчас Матвей покажет нам, старым боевым товарищам, что он может. А мы посмотрим. Так, Роман?
– Федор повернулся к Рому и подмигнул.
– Конечно. Давай, Стрелок, действуй. А мы поглядим и немного промочим горло. Не обижайся, Матвей, сто лет не виделись, радость распирает, - Роман прищурился, развел руки в показушном раскаянии и в ответ подмигнул Кузьмичу.
Кузьмич ближе подошел к Тяглову и негромко добавил, - Не волнуйся, Матвеюшка, все свои. Берём мячики, вон они, под лавкой, по одному из сетки вынимаем и бьем. Так, как ты можешь. Только ты. Усёк?
– потрепал Матвея за плечо, - Всё будет в порядке.
Матвей отчего-то совершенно не испытывал ни тени волнения или, того паче, трепета. Куда-то все улетучилось. Он видел перед собой лишь двоих, оживленно переговаривающихся, с блестящими глазами, чуть подвыпивших и от того порозовевших мужиков, отнюдь не строгих наставников. Пусть и дорого одетых, но таких жизнерадостных и доброжелательных. Ничто не напоминает ни экзамен, ни какое-нибудь важное приемное испытание. Надо быть проще и показать этим клево одетым ребятам в возрасте свое новоприобретенное умение, вот и все. Уже не в первый раз, в конце концов.
Матвей улыбнулся, подошел к лавкам, подхватил сетку с мячами, вынес в самый центр зала. Потом размотал легко прихваченный узелок, вынул первый мячик, подумал, вынул второй и третий, отошел от центра поближе к воротам и внимательнее огляделся. Кузьмич и Роман Владимирович, уже сидели за раскладным столиком и о чем-то оживленно переговаривались, звякая стаканами. Впереди, метрах в сорока, стояли небольшие ворота с сеткой, выше нависал светлый пластиковый баскетбольный щит с кольцом. Ему захотелось привлечь к себе внимание, и он, аккуратно расставив мячи перед собой, поднял руку и замер в ожидании. Мужики не реагировали. Матвей вернулся к сетке, вынул еще пару мячей, прижал к груди, обернулся к мужчинам, пару кашлянул и, немного повысив голос, оповестил: - Федор Кузьмич, Роман Владимирович, я готов!
Роман с удовольствием болтал с Кузей о пустяках, вспоминая былое, моменты и эпизоды, выпивая и в лёгкую закусывая. Ему было уютно, тепло и хорошо. Заботы, трения в Союзе, в Обществе и департаменте ушли куда-то на второй план, пока окончательно не растаяли.
Звук Матвеева голоса эхом разнесся по залу, приглушив разговор застольных собеседников. Они оборотились к нему, Ром взмахнул рукой: - Давай, Матвей, смелей! Смотрим внимательно!
Матвей вернулся к уже выставленной на полу троице мячей, добавил еще пару, оценил дистанцию и, каждый раз коротко разбегаясь, с силой пробил четыре раза подряд. Пятый мяч, тоже с разбега, пустил "черпачком", прикинув траекторию под самым потолком. Все "действо" не заняло и пары минут. Потом неторопливо подошел к столику, занятому смолкнувшими мужчинами, и остановился в паре метрах. В зале было тихо.
Фененко сразу же, с первых минут встречи не впечатлился невзрачно выглядевшим, бедно одетым пареньком. Далеко не юнец, в возрасте, слегка пообтертый и потрепанный жизнью, этот упорно навязываемый ему Кузин протеже ни разу не походил на будущую звезду, способную улучшить положение в курируемой Ромом футбольной отрасли. Пока он не начал бить.
Мячи стремительно пролетали через весь зал, с дребезжащим хлопком ударяли точно в центр пластикового баскетбольного щита и на отскоке проваливались в кольцо, проскакивали сквозь сетку и падали на пол, постепенно успокаиваясь гаснущей амплитудой скачков. Последний мяч невесомо взмыл от Матвеевой ноги, плавной дугой перелетел площадку, из конца в конец, и мягко упал непосредственно в кольцо. Чорт возьми!