Футбол. Искушение
Шрифт:
Ответил, поговорил. Ром, похоже, проникся, во многом вторил мыслям самого Нестерова и, походу, начал действовать. Резануло "...наш парень..", это как-то не понравилось. Надо бы, не откладывая, утрясти с Матвеем все эти формальности. Агентский договор. Не хочется опять оказаться за бортом. И так уж - столько лет болтаюсь, как "гэ... в проруби".
Кузьмич потянулся за кусочком сыра, лежащем на блюдечке, взял его в руки и задумался. Так тренер все же или агент? И Ром об этом спрашивает. Агентской лицензии у него нет, да и быть не могло, регламент впрямую запрещает совмещать эти виды деятельности, и Фененко об этом прекрасно знает. В голове всплыли в свое время вызубренные строки: "...не вправе занимать какие-либо должности в футбольном союзе, иных национальных ассоциациях, профессиональных футбольных клубах...". На память он пока не жаловался. Но как же быть?
Придется бросить работу в Луже, но это ладно. Стану я агентом этого парня, но дальше что? Я же тренер, бывший футболист, мне футбол нравится, а не бабло намывать. Матвей - это мой шанс, но шанс стать кем? Известным агентом, приведшего в футбол незаурядного парня с феноменальной способностью никогда не промахиваться? Известным ли? И зачем мне это? Никогда не хотел и не стремился. А Матвей, сам по себе, без чутко настроенной команды, работающей вокруг него и на него, да со своей ущербной физикой - мало чего стоит. Футбол - коллективная игра, и это не пустые слова, ты знаешь это не понаслышке.
Кузьмич встал, подошел к окну, выглянул во двор. День какой на удивление солнечный!
Потом мысли опять вернулись к проблеме, которую не отложишь, и сама по себе она не решится.
Отдать парня в чужие руки? Не верю, загубят. Нет, только я могу построить эту команду... создать систему, в которой наш "стрелок" будет необходимым "золотым" звеном... я могу продумать и отработать схемы... Вот это цель, это действительно интересно. Это и есть мой шанс, сделать все собственными руками, сделать Команду. Шанс заявить о себе. Громко, на всю страну. То, чего мне так не хватало и о чем я мечтал, боясь признаться самому себе. И Ромик поможет, никуда не денется. К этому и надо стремиться. Это просто надо сделать.
А сейчас, позавтракать наконец-то, одеться, не откладывая - дозвониться до Матвея и ехать.
***
Всю первую половину дня Матвей пребывал в легком искрящемся настроении, похожим на детское ожидание новогоднего праздника и связанных с ним подарков. Вот-вот что-то произойдет. Что, точно неизвестно, но, непременно хорошее и радостное. Он старательно пытался взять себя в руки, подумать о всем произошедшем, проанализировать, как подобает взрослому человеку, но ничто не помогало. Матвею было радостно и невесомо, как перышку, которое подхватил теплый весенний ветерок и несет-несет куда-то ввысь, к чистому голубому небу, где всё всегда правильно и справедливо, где нет места боли и бедам.
А за окном была осень, необыкновенно холодная в прошедшие дни. Сегодня все изменилось. Выпавший было за ночь легкий снежок мгновенно растаял под солнцем, радующим теплом и проникающим всюду светом. Прохожие за окном не как обычно спешили, ссутулившись и спрятав лица от промозглого холодного ветра, а шагали не торопясь, оглядываясь вокруг и неизвестно чему улыбаясь.
С утра Матвей успел сбегать в магазин, забыв про экономию, щедро пополнить запас продуктов, и сейчас кашеварил на кухне, пытаясь сделать что-нибудь необыденное, отвечающего его нынешнему состоянию. Он раскалил сковороду, полил ее малой толикой подсолнечного масла, кинул горсть мелко нарубленного куриного филе, выждав некоторое время, расколол несколько яиц и вылил содержимое из скорлупок поверх скворчащих мясных кусочков. Посолил, поперчил совсем малость и мелко шинковал отрезанные зеленые усы от неожиданно проросшего лука, собираясь посыпать ими блюдо за пару минут до полной готовности.
На столе уже стоял в ожидании мерцающий маслянистым блеском шикарный салат из приготовленных вкрутую яиц, мелких кусочков вареной колбасы, смешанных с отварным же картофелем, посыпанный консервированным зеленым горошком, крупно нарезанными солеными огурцами, венчающийся снежной майонезной вершинкой, украшенной зеленью от тех же оживших луковиц. Почти оливье. Ну куда как не новый год!
Рядом крутилась Петровна, привлеченная из своей комнаты необычно вкусным запахом. Матвей время от времени добродушно ворчал на нее, то прося вымыть использованные приборы и посуду, то убрать мусор в предназначенное для этого ведро, то почистить еще картофеля, а то и протереть шваброй пол у плиты. Теща с готовностью и радостно требуемое исполняла. Все были оживлены в предвкушении славной трапезы.
Наконец, все было готово. "Оливье" занял центральное место посреди стола, тарелки расставлены, приборы разложены, хлеб нарезан на дощечке и на ней же водружен на стол. Петровна произнесла свое обычное "ой, как красииво", что говорила всякий раз, оглядывая поданную пищу, а Матвей через тряпочную ухватку взялся за сковороду, собираясь лопаточкой разделить омлет, как задребезжал лежащий на подоконнике мобильный телефон.
– Да, слушаю вас. Здравствуйте... Конечно, конечно... Федор Кузьмич, домофон не работает, сейчас спущусь и открою.
Тяглов обернулся к усевшейся на табурет теще, с досадой хрипло произнес:
– Погодите минуточку, бабушка, к нам гости.
Петровна заулыбалась:
– Гости - это хорошо!
– потом помялась, глядя на стол, - А я не помешаю? Может, пойду к себе?
– Нет-нет, все в порядке, не волнуйтесь, сейчас все вместе и покушаем.
***
По пути к машине, - Федор решил, что пройтись в его состоянии не помешает, а ходу до Новоалексеевской было не более получаса, - он продолжал обдумывать насущную дилемму "быть или не быть" агентом, или все же остаться тренером. Тщательно прикидывал и сопоставлял плюсы и минусы, а в результате совершенно запамятовал предварительно позвонить Матвею. Бодренько уселся в благополучно ожидающую его авто, - прогулка пошла на пользу, - завел, прогрел, тронулся, в голове же в это время складывался в систему стройный план приобщения парня к высокой физической культуре.
Спохватился он, уже подъезжая к дому подопечного. Стало немного неловко. Первый визит в дом парня, а он не соизволил предупредить. С трудом нашел приемлемое место для парковки в тесном дворе "девятиэтажки" брежневских времен, втиснулся между гнилой от ржавчины "шестеркой" и загончиком для мусорных контейнеров, заглушил движок и только тогда взялся за трубку.
Наигранно бодренько объявил, что он тут уже, рядышком, мол "мимо проезжал и решил заглянуть". Матвей ответил, вроде бы, доброжелательно. Неловкость понемногу рассеивалась. В конечном счете, он здесь в первую очередь ради этого парня. С добром, так сказать. Мысль приободрила, и Кузьмич уверенно подошел к уже знакомому подъезду.
Погода радовала, уличная обстановка, несмотря не успевшую подсохнуть уличную грязь, выглядела оптимистичной. Парень предупредил, что домофон не работает, и Кузьмич приготовился к краткому ожиданию, но стальная обшарпанная дверь подъезда распахнулась немедленно при его приближении, как будто его ждали. На пороге стоял Матвей в тонких трениках, светлой футболке и пластиковых тапочках на босу ногу.
Поздоровались, даже обнялись. Матвей выглядел оживленно и поманил рукой куда-то вглубь: