Галера чёрного мага
Шрифт:
Когда это перевели Джиннарин, она зашептала:
— Эйлис, я всегда просыпалась неожиданно. Я ничего не могу с собой поделать. Ты можешь быть поймана. И я не хочу устраивать западню тебе или Онтаху в моем кошмарном сне.
— Но мы не будем пойманы навсегда. Ты же каждую ночь возвращаешься в один и тот же сон, — возразила Эйлис.
— Нет, нет, Эйлис, не каждую ночь, — запротестовала Джиннарин. — Ты же знаешь, он стал посещать меня не так часто.
Араван повернулся к Эйлис. Лицо его казалось спокойным и бесстрастным, лишь в глазах таилось беспокойство. Он заговорил, обращаясь только к ней одной:
— Тебе принимать решение, Эйлис. И никто не может тебе в этом помешать. Но смотри, ты должна хорошенько подумать, прежде чем совершить этот шаг, ибо он опасен. Ты очень дорога мне, и если тебе придется страдать…
Эйлис дотронулась до руки Аравана, но ничего не сказала.
В лагере неожиданно проснулся Джату. Стояла темная ночь. Он не мог понять, что заставило его открыть глаза. В свете мерцающего огня он осмотрел лагерь, спящих товарищей и гнома—часового, стоящего на посту. Укрываясь вновь, он обнаружил на куртке под шнурком лист пергамента — записку от Аравана. Джату вновь огляделся, но посланника не обнаружил.
Джату!
Мы нашли Тарквина, все в порядке. Он отвел нас к лесному жителю по имени Онтах, лекарю. Онтах умеет совершать прогулки в сон, он предложил войти вместе с Эйлис в сон леди Джиннарин. Мы пробудем здесь несколько дней, до завершения всего этого, ибо Джиннарин должна увидеть свой сон, а Онтах совершить в него прогулку.
Я буду посылать тебе сообщения каждые три дня. Если вы с Бокаром решите тем временем вернуться на «Эройен», то небольшой сигнальный огонь с утеса на месте вашего лагеря даст мне знать, что ты получил мое сообщение.
Араван.
Тарквин на Рисе, доставив записку Джату, благополучно вернулся обратно. В домике Онтаха проходило долгое совещание между стариком и Эйлис, остальные находились снаружи. Слабо горел огонь, неясно прорисовывая тени на бревенчатых стенах. Онтах сидел, положив ногу на ногу на краю очага, и внимательно разглядывал поднимающиеся тонкие завитки дыма. Его карие глаза внимательно наблюдали за Эйлис. Голос его звучал мягко и проникновенно:
— На моем языке есть слово, очень напоминающее твое имя: aylia. Оно означает «яркое крылышко».
Эйлис наклонила голову:
— Стоило тебе сказать, и я уже его знаю.
Онтах улыбнулся, лицо его покрылось морщинами.
— Во время прогулки мне нужно будет звать тебя по имени.
Лицо Эйлис расплылось в ответной улыбке.
— Белая Сова, мне будет очень приятно, если ты станешь называть меня Яркое Крылышко.
— Я тебе объясню почему. Понимаешь, я уже очень стар, память у меня не та, что раньше, и потому я боюсь, что забуду твое имя, а называть тебя Яркое Крылышко мне проще.
Эйлис взглянула на старика, и какая—то тяжесть сдавила ей грудь. «О боги, ему всего лишь восемьдесят, но каким древним он выглядит, словно маг, потративший всю свою силу. Ну конечно же, ведь он человек…» — подумала она.
Онтах подбросил в огонь немного дров, его голос вывел Эйлис из задумчивости.
— Бывали у тебя сны, когда ты знала, что спишь?
— Да, Белая Сова, хотя и не часто.
— Когда ты знала, что тебе снится сон, пыталась ли ты его изменить, сделать… чудеснее?
— Нет, Белая Сова. Я просто знала, что в это время мне снится сон. Я не пыталась управлять им. Я не знала, что его можно изменить.
— Это второй шаг в прогулке по сну — войти в собственный сон и знать, что это есть сон.
— Если это второй шаг, то какой же первый?
— Твой собственный сон должен начинаться в то же самое время, что и тот сон, по которому ты хочешь совершить прогулку.
— А как я узнаю, что Джиннарин снится сон?
— Ее спящие глаза будут дрожать под опущенными веками.
— И тогда я должна немедленно уснуть… и войти в ее сон? Онтах кивнул.
— Но как?..
— Я научу тебя словам внушения.
— Ну хорошо. Скажем, я уснула, вошла в свой сон и знаю, что это есть сон. Что дальше?
Онтах продолжил объяснения:
— Затем ты должна подчинить сон своей воле, сделать его тем, чем бы тебе хотелось.
— И это…
— И это означает, что ты должна увидеть во сне, как ты входишь в другой сон, по которому хочешь совершить прогулку.
— Но как же это сделать?
— Я научу тебя.
— А потом?..
— А потом, Яркое Крылышко, ты входишь в другой сон, смотришь, что там происходит, и все запоминаешь.
Эйлис глубоко вздохнула. Онтах сделал предупреждающий знак рукой:
— В чужом сне ты можешь столкнуться со злым духом и должна быть готова прогнать его, заставить исчезнуть.
— Прогнать? А как?
— Бывает достаточно попросить его уйти, и он уйдет. Иногда следует напугать его. Порою тебе придется сражаться с ним, и в этом случае может быть убит твой собственный дух. Случается, что приходится спасаться бегством.
Эйлис чувствовала, как ее сердце глухим стуком откликается на слова Онтаха.
— Не позволяй мне напугать тебя, Яркое Крылышко, злые духи встречаются не так уж часто.
Эйлис улыбнулась, всем своим видом изображая храбрость, которой она не чувствовала, и сказала:
— Мое сердце подсказывает мне обратное, Белая Сова, но я постараюсь оставаться спокойной.
Онтах потянулся через очаг и пожал ее руку:
— Это хорошо. Ты должна сохранять хладнокровие, для того чтобы выйти из сна.