Галерные рабы
Шрифт:
Искандар погрузился в раздумья. Керестешский бой напоминал ему какую-то знаменитую битву. Ах да! Грюнвальд-Танненберг, 1410 год. Атака правого фланга союзного польско-литовско-русского войска отбита хоругвями Тевтонского ордена. Неудачники — конные татары и литовцы — бежали. Попытка крестоносцев зайти в тыл польским дружинам сорвана самоотверженностью стоявших в центре русских полков. Они пали, но не пропустили врага. Польские конные латники и пешее ополчение под водительством Зындрама из Машковиц контратаковали рыцарей великого магистра Конрада фон Валленштейна и продержались до тех пор, пока литовскому князю Витовту не удалось
Конечно, эти две битвы далеко не близнецы. Но главное в них схоже. Правый фланг бежал, центр отбил атаку, левый фланг обороняется. Урок Грюнвальда: победа зависит от того, удастся ли вернуть убежавшие войска. Там это были татары и литовцы, здесь — татары (вот совпадение!), румелийцы и сипахи.
Поразмыслим о крымцах. Саадет-Гирей с самого начала не был настроен на серьезную схватку, оттого и попросился на правый фланг, чтобы иметь дело не с регулярными полками Батори и Маттиаса или, того хуже, ландскнехтами Шварценберга, а с трансильванцами. Он наверняка, встретив отпор, решил прибегнуть к излюбленному тактическому приему татар — ложному бегству. Когда вместе с его конницей побежали и румелийцы, Саадет-Гирей просто не стал возвращать тумены, поскакал прямехонько к своему обозу. Ведь царевич заблаговременно расположил его подальше от других турецких лагерей, объяснив, что татарской коннице там сподручнее кормиться!
А куда делись румелийцы? Охваченные паникой, они почти не защищали свой обоз. Союзники, увлекшись мародерством, за ними не гнались. Следовательно, больших потерь румелийцы не понесли. Скорее всего, они просто побежали вслед за татарами. Сейчас Саадет-Гирей, видимо, собрал их у себя — на тот случай, если придется отражать преследователей-христиан.
Сколько «видимо», «возможно», «вероятно»… Но все же придется полагаться на догадки. Конечно, если ошибаюсь, я пропал. Однако без риска на войне не обойтись.
— Чауш Баязет-ага, возьми десять конных телохранителей, скачи к татарскому лагерю. Передай приказ царевичу Саадет-Гирею немедленно вернуть тумены и остатки румелийцев на поле боя. Пусть нападет на христиан, которые грабят румелийский обоз, отгонит их и на их плечах переправится через Тису. Скажи, что ослушание будет караться смертью. Если же он послушается и добьется успеха, то я, сераскер Искандар-бег, после победы вместе с ним смиренно паду к ногам нашего повелителя и буду ходатайствовать, чтобы царевичу даровали крымский престол через головы старших братьев…
Надеюсь, Саадет-Гирей убоится блеска шелкового шнурка и прельстятся сиянием бахчисарайского трона. Но пока Баязет доскачет, пока татары вернутся, пройдет не меньше часа. Все это время нужно поддерживать давление на неприятеля, иначе союзники перегруппируются и вновь отберут у меня инициативу. Надо заставить сипахов сражаться. Их приход воодушевит и анатолийцев, заставит перейти от глухой обороны к контратаке.
Поклонившись султану. Искандар приказал оставшимся янычарам медленно продвигаться вперед, перемещая пушки ближе к реке, а сам вскочил на коня и поскакал в лагерь сипахов. Остановился перед входом, закрытым повозкой, из-за которой торчали тюрбаны дезертиров. Во весь голос закричал:
— Сипахи! Я, сераскер
Вы требуете уплаты жалованья. Обещаю: сегодня же вы получите все, что вам задолжала казна, и по пять золотых каждому сверх того. Подумайте также о богатой добыче, двадцати тысячах христианских повозок, которые вы упускаете. Выходите из укрытия, садитесь на коней! Чего вы добьетесь, оставаясь в своем обозе? Если враг выиграет битву, вы все погибнете или попадете в плен. Если победят мусульмане под моим руководством, но без вашей помощи, клянусь, я казню вас всех до единого как трусов и вероотступников. Если же вы пойдете в бой и падете, вас встретят райские гурии! Вспомните, что записано в Свитках: «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господина получают удел, радуясь тому, что даровал им Аллах, и ликуют они о тех, которые еще не присоединились к ним, следуя за ними, что над ними нет страха и не будут они опечалены!».
Сюда подходят йени-чери. Если вы не присоединитесь к ортам, когда они поравняются с вами, шейте себе саваны! Если решили избрать правый путь, приторачивайте к седлам тюки и переметные сумы для богатой добычи, положите за пазуху кошельки для жалованья.
Так что выбирайте: либо позорная смерть и муки ада, либо победа, прощение султана, благословение Аллаха, слава и богатство!
…Когда янычарская когорта под музыку прошла мимо сипахского лагеря, там уже были убраны повозки из всех проходов. Из каждого вытекал тонкий ручеек конницы. Слившись в одну колонну, сипахи пристроились к «новому войску».
С этого момента для Искандара продолжавшийся бой стал сбывшейся сказкой. Как будто в его безраздельной власти оказался могучий джинн — раб волшебного кольца или лампы, исполняющий любое желание. Каждое решение оказывалось верным, каждый приказ приносил скорую и бесспорную удачу. Бог войны Марс явно благоволил к нему…
Удар конным кулаком по венгерским войскам, лениво осаждавшим возовое укрепление анатолийцев, вызвал у них панику. Отряды Селим-бега бросили повозки и присоединились к сипахам.
Янычары в центре пушечным и ружейным огнем оттеснили и прижали поредевшие немецкие полки к реке.
Вскоре послышались панические крики и вопли с правого фланга: грабившие обоз австрийцы и трансильванцы никак не ожидали возвращения, казалось бы, разбитых татар и румелийцев.
Охваченная паникой союзная армия стала переправляться обратно на правый берег Тисы, с которого всего два часа назад начала победоносную атаку. Искандар приказал преследовать неприятеля по пятам. Нестройные толпы бегущих смяли и расстроили последние резервы, которые герцог лично вывел к переправе, чтобы помочь основным силам отразить турок. Венгры и трансильванцы даже не хотели строиться в боевые порядки. Христиане кричали друг другу «Стой!», но никто не останавливался.