Галилео
Шрифт:
Что теперь будет с ней, с Обри? Кому она такая вообще нужна? Вон эта Энджи, например, может менять парней, когда ей это только заблагорассудится. Даже у Лилиан – признанной на Галилео красотки – смогла отбить жениха. Да хотя бы и та же Лилиан – ей ничего не будет стоить найти нового.
А что теперь светит Обри? Обязательная пара. Какая нелепая смерть! Какой удар, когда всё только начало налаживаться и должно было закончиться свадьбой с МежВаном. Кого ей подсунет секта? Наверняка этого толстого урода, на которого даже глазам смотреть
Обри потеряла счёт времени. Очнулась она от того, что вокруг всё непривычно затихло. Открыв глаза, она поняла, что смерть МежВана никого, кроме неё, не затронула. Все остальные продолжали праздновать День Семени. А сегодня вечером намеревались добраться до заветных утех. И плевать им было на того, кто не добрался до верха Скалы Желаний и сорвался из-за форс-мажорных обстоятельств. Если бы не землетрясение, он обязательно забрался на плоскую вершину и выкрикнул бы её – Обри – имя ввысь, богам.
Девушка поднялась, растёрла слёзы по лицу и поплелась к Центральному Фонтану.
Лилиан очнулась вдалеке от суеты, в заброшенном на вид месте, на вершине небольшого холма. С виду он был точь-в-точь такой же, на котором девушка привыкла коротать некоторые бессонные ночи, но конечно же не был им, потому что располагался гораздо ближе к центру.
Она давилась слезами и соплями и во весь голос проклинала Ярика, Энджи, День Семени, Секту и вообще всю Галилео.
Немыслимо!
Как они посмели? Как решились на такое преступление против неё – Лилиан? Наикрасивейшей девушки на Галилео (до появления это выскочки – Энджи, конечно). Как горька её судьба! Как низки предатели! А ещё на протяжении всех испытаний они пытались делать вид, что между ними ничего нет. Боги, они же даже Макса – человека, которому Лилиан всегда верила, – подговорили, чтобы он прикрыл этих недостойных рода человеческого.
Она самый несчастный человек во вселенной. И не найдётся ни одной живой души, чтобы пожалеть её. Всем плевать на неё и на её чувства. На обнажённые нервы, торчащие из груди, вместо сердца.
Слёзы орошали землю на холме и слабую растительность.
Ей сейчас нужно только одно – умереть.
Пускай эти непотребщики продолжают жить, а она уйдёт с достоинством и высоко поднятой головой. Пусть их мучает совесть, когда они узнают, что она умерла. Пусть они знают, что это из-за них так вышло. Пусть они плачут на её могиле. Пусть… пусть Ярик ничего не сможет с этой сучкой. Впрочем, какое ей – Лилиан – собственно, до этого дело? Ей пора.
В этот миг солнце прямо из зенита запрыгнуло за Край.
Стало темно и тихо. Лишь вдалеке слышались крики людей, празднующих День Семени.
– Ну и живите друг с дружкой! – закричала вдруг Лилиан вслед запрыгнувшему солнцу. – И будьте прокляты. И чтобы дети ваши уродами были. И чтоб Ярик пил не просыхая, как Редёхин муж. И чтобы Энджи окривела. И чтобы у вас Искру задуло. И чтобы…
Рыдания
Наконец, горе и жалость к себе выдавили все остальные мысли.
– Привет, – раздался вдруг сзади знакомый голос.
00.22
Мозг проткнуло раскалённой иглой.
Макс, понимая, что сейчас вот-вот упадёт со скалы, подался всем телом, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.
– Лежи! Ещё минут пять тебе надо лежать, чтобы лекарство сработало, как надо, – услышал он голос Энджи, который, хоть и был по-прежнему мягким и чарующим, содержал, тем не менее, ярко выраженные командные нотки.
Только теперь он – Максимус – юноша двадцати одного года от роду понял, что каким-то чудом избежал смертельного падения. Неужели Ярик в одиночку вытащил двоих? – нет, в это верилось с трудом. Каким образом тут оказалась Энджи? – Возможно ли, что это она помогла другу? – вряд ли, она – хрупкая девчонка, едва перешагнувшая порог совершеннолетия.
Один-единственный факт всё же оставался очевидным до невозможности: Макс, а так же те, кто был с ним в связке, – выжили. А уж как такое стало возможным, можно будет разобраться позже. Сейчас же Макс прикрыл глаза – голова раскалывалась и от удара булыжником, и от того средства, что дала ему Энджи.
Впрочем, очень скоро неспешное течение мыслей молодого человека было прервано возбуждёнными вскриками и быстрыми до неразборчивости вопросами: «Чтотутувас?», «Всецелы?», «Яритыкрутнокак?» и прочими.
Макс приоткрыл глаза.
Первое, что он увидел, были объятия его друга и Энджи, девушки, которая ему очень нравилось. Его сильно покоробило увиденное. Но затем он понял, что она каким-то образом спасла им жизнь (это было ясно из реплик Ярика), и успокоился. Однако после этого, повернув голову, он заметил убегающую прочь от Скалы Желаний Лилиан. Очевидно, она увидела то же самое, что и он, но истолковала это совершенно иначе.
Понимая, что срочно должен предпринять необходимые действия, пока Лилиан не натворила дел, он всё же продолжал лежать. Внутри разливалось тепло, уносящее с собою боль.
Макс понимал, что Ярик до сих пор ошарашен, поэтому на вопросы сгрудившихся оргов он лишь качал или кивал головой, в зависимости от нужного ответа. Говорила, в основном, Энджи. Она мягко, корректно и в строгом порядке отвечала на все вопросы.
– Когда тряхнуло, Кармин отцепился, всё так. Да, затем булыжник вырубил Макса. Ярик держал, как мог. Я спустила ему верёвку, и, держась за неё, он смог вытащить двоих ребят. Я помогала, но совсем не много. Так, смог, Ярик силой не обижен, к тому же при последнем рывке Кармин уже пришёл в себя и активно помогал. Я не знала, просто случайно оказалась рядом. Да, с верёвкой, она мне нужна была для своих целей. Это Вам знать не обязательно. Все целы, я посмотрело.