Галки
Шрифт:
Искра не верила в совпадения. Франк совсем не случайно явился сюда одновременно с ней. Тут же все стало ясно: в сопровождении четырех гестаповцев он направился прямиком к столику Дианы.
Внезапно все в зале замолкли. Искра вернулась к Руби. Та прошептала:
– Сейчас их арестуют.
– Мы ничем не поможем. Ну, застрелим его и гестаповцев, но кругом – немецкие офицеры.
Франк обратился к Диане и Мод. Должно быть, попросил предъявить документы, поскольку обе потянулись к сумочкам, которые лежали на полу у стульев. Франк отошел, встав сбоку от Дианы и чуть позади. Тут Искра поняла, что сейчас произойдет.
Мод достала документы, а Диана – пистолет. Грянул выстрел, один из гестаповцев скорчился. Ресторан словно взорвался. Женщины завизжали, мужчины бросились на пол.
Дитер Франк схватил Диану за руку и ударил запястьем о край стола. Она вскрикнула от боли и выронила пистолет.
– Исчезаем, – сказала Искра.
В дверях возникла давка – мужчины и женщины в панике пытались унести ноги. Искра с Руби выбрались на улицу, безжалостно работая локтями.
Вдоль тротуара в ряд стояли автомобили. Шоферы побежали к отелю выяснить, что происходит. Искра выбрала черный «Мерседес-230»: в замке зажигания торчал ключ.
– Залезай! – крикнула она Руби, села за руль, включила зажигание, и машина рванулась прочь от «Рида».
Искра бросила автомобиль на улице Шапель, и они с Руби поспешили в ночлежку. Руби сходила за Гели и Гретой, и Искра рассказала им, что случилось.
– Диану и Мод тотчас допросят. Исходим из того, что они выдадут все, что знают, в том числе и адрес ночлежки. Нужно немедленно уходить. Укроемся в женском монастыре по соседству, я там уже пряталась.
– А потом?
– К счастью, у меня есть запасной комплект документов на всех. Фотографии те же, но имена и фамилии другие. На вокзал пойдем к десяти утра – в это время там полно народу.
– Диана расскажет и о нашем задании, – заметила Руби.
– Да, что мы собираемся взорвать железнодорожный туннель в Марле. Но у нас другая цель, а туннель – всего лишь легенда.
– Ты все продумала, – с восхищением сказала Гели.
– Да, – мрачно согласилась Искра. – Поэтому-то пока что жива.
Пол маялся в Грендон-Андервуде, его не оставляли тревожные мысли об Искре. Он начинал верить, что Брайен Стэндиш попался. На это намекали происшествие в соборе и странная грамотность третьей радиограммы.
Наконец Джин Бевинс позвала его в свой кабинет и вручила ответ Геликоптера:
ДВА СТЕНА С ШЕСТЬЮ ОБОЙМАМИ КАЖДЫЙ ТОЧКА ОДИН ЛИ ЭНФЕЛЬД С ДЕСЯТЬЮ ОБОЙМАМИ ТОЧКА ШЕСТЬ ПИСТОЛЕТОВ-ПУЛЕМЕТОВ КОЛЬТ ПРИМЕРНО СТО ПАТРОНОВ ТОЧКА ГРАНАТ НЕТ
– Я ждала, что он взбесится, а он даже не обиделся. Ответил на запрос, как пай-мальчик, – удивилась Джин.
– Именно. Потому что это не он, – подытожил Пол.
Сообщение послал не измотанный и действующий в тылу врага агент, которого бюрократы начальники ни с того ни с сего озадачили нелепым запросом. Текст составил офицер гестапо, отчаянно стремившийся поддержать видимость, что все в порядке. Ошибка была допущена всего в одном слове: «Энфельд» вместо «Энфилд». Но и она указывала на немцев: по-немецки «поле» будет «фельд», а по-английски – «филд».
Не оставалось ни малейших сомнений – Искра в ужасной опасности. Пол позвонил Перси:
– Говорит Пол. Я уверен, что Брайена взяли. Его рация в руках гестапо.
– Без рации мы не сможем предупредить Искру, – ответил Перси.
– Сможем. Договоритесь о самолете. Я лечу в Реймс.
День восьмой
Воскресенье, 4 июня 1944 года
Допросив Мод и Диану, Дитер узнал, что Галкам поручили взорвать железнодорожный туннель в Марле, и принял меры к усилению охраны. Если Галки и доберутся до Марля, то они обнаружат, что проникнуть в туннель практически невозможно. Дитера, однако, снедало желание поймать и допросить Искру. Окажись она у него в руках, он бы в считанные часы сломал хребет французскому Сопротивлению. Ему требовались фамилии и адреса, которые она держала в памяти. И тогда никакого массового восстания в поддержку высадки, на которое, безусловно, рассчитывали союзники.
Дитер послал отряд гестаповцев обыскать гостиницу «Церковная», но сделал это только ради проформы. Он был уверен, что Искра и три другие Галки скрылись из гостиницы сразу же после ареста соратниц. Где она теперь? Дитер считал, что Искра все же появится в Реймсе: от него на Марль шли шоссе и железнодорожная линия. Вероятно, ей понадобится помощь уцелевших бойцов сети «Болингер».
Позвонив Веберу, Дитер объяснил положение. В кои-то веки тот не стал ставить ему палки в колеса и сразу согласился отрядить двух гестаповцев для наблюдения за домом Мишеля, двух – за квартирой Жильберты и двух – охранять Стефани в доме на улице Дюбуа.
Затем Дитер позвонил Стефани:
– В Реймс направляются британские диверсанты. Посылаю двух человек тебя охранять.
– Спасибо, – как всегда, невозмутимо ответила Стефани.
– Продолжай ходить на встречи, но помни, мы сменили место. Теперь это не крипта собора, а кафе «Вокзальное». Если кто-нибудь объявится, просто отвези его к себе. Дальше им займется гестапо.
– Хорошо.
– Я посплю несколько часов и утром поеду в Реймс.
– Я люблю тебя, – сказала Стефани.
Слова: «Я тоже тебя люблю» – едва не сорвались с его губ, но он замешкался, по старой привычке не желая произносить их, а когда решился, раздался щелчок – Стефани положила трубку.
Ранним воскресным утром Пол Чанселлор приземлился на картофельное поле у деревни Ларок, восточнее Реймса. Никто его не встречал, что было, с одной стороны, неудобно, но с другой – безопаснее. Приземление отдалось жгучей болью в поврежденном колене. Стиснув зубы, Пол неподвижно полежал на земле. Когда боль ослабла, он с трудом поднялся и отцепил парашют.
Перси Туэйт на скорую руку придумал ему легенду, по которой Пол стал школьным учителем из Эперне, местечка в нескольких километрах западнее Ларока, и добирался в Реймс на попутных машинах, чтобы навестить больного отца.
Парень на тракторе подвез Пола до пригорода, и он, хромая, вошел в Реймс. Место встречи сменилось – уже не крипта собора, а кафе «Вокзальное», но время осталось то же: три часа дня. Полу надо было убить несколько часов.
Он зашел в кафе позавтракать и осмотреться, а затем все утро продремал на скамье в соборе. В половине второго он вернулся в кафе пообедать. К половине третьего кафе опустело, а Пол остался, прихлебывая суррогатный кофе.