Галобионты
Шрифт:
– Вы оскорбляете меня такими словами, Хозяин, – ответил Геракл, мгновенно помрачнев, – может быть, вы мне не поверите, но я не мыслю своего существования без вас.
– Вот как? Я, действительно, тебе не верю. Судя по твоему поведению в последнее время, ты жаждешь самостоятельности. – Степанов снова стал раздражаться. – Ты не задумываясь пошел наперекор указаниям полковника, прекрасно зная, что тем самым ты ставишь под удар меня. Неужели ты думаешь, что после всего этого я буду верить в твою преданность?
– Я совершил ошибку, Хозяин, – оправдывался Геракл, – и я раскаиваюсь в этом. Но, как вы сами говорили мне когда-то, плохой опыт тоже нельзя сбрасывать со счетов, из всего можно извлечь урок. Я извлек урок, Хозяин, теперь я знаю, что больше никогда не совершу такой ошибки.
– Почем я знаю, что это правда? Конечно, сейчас, когда тебя клюнул в задницу жареный петух, ты нуждаешься в моей помощи. Но мы ведь не застрахованы от того, что когда-нибудь тебе снова приспичит действовать собственным умом и послать меня, своего Хозяина, ко всем чертям!
– Что мне сделать, чтобы вы мне поверили, Хозяин?
Степанов думал недолго. В его уме уже давно назрело удачное решение.
– Ты готов на все, чтобы вернуть мое доверие, я правильно тебя понял, мой друг?
– Абсолютно правильно, Хозяин! – горячо воскликнул Геракл. – Прикажите мне и я сделаю все, что вы хотите!
Профессор смерил галобионта долгим изучающим взглядом.
– И все же я что-то не понимаю, почему именно ты не мыслишь своего существования без меня? Я создавал тебя вполне самодостаточной личностью.
Геракл был готов к этому вопросу. Он не сомневался, что рано или поздно ему придется на него ответить.
– Вы правы, было бы глупо отрицать, что я не смог бы с большим или меньшим успехом устроиться самостоятельно. И я не стану лгать вам, что никогда не задумывался над такой возможностью. Но тот опыт, который я приобрел, пытаясь действовать, как вы выразились, собственным умом, многому научил меня, Хозяин. Я понял, что во сто крат удобнее для меня всегда иметь поддержку в вашем лице. Каким бы самодостаточным я ни был, жизнь в одиночку слишком сложна и опасна, чтобы я мог отважиться на нее.
Степанов покачал головой, собираясь что-то возразить Гераклу, но тот не дал ему такой возможности и заговорил быстрее и убедительнее:
– Да, конечно, я мог бы прожить один, в этом нет сомнений. Это ясно и вам, и мне, Хозяин. Но существование, так сказать, нелегально меня не устраивает по той простой причине, что вы создали меня индивидом с довольно большими амбициями. Я не хочу жить, как обыкновенный, или даже необыкновенный преступник. Урывками добывать себе средства существования.
– Вот как?
– Именно так, Хозяин, – отвечал Геракл с горячей убежденностью, – у меня было достаточно времени, чтобы подумать обо всем этом. Мое решение абсолютно взвешенно. Мне нужно другое. Не вы ли сами столько раз внушали мне, что создан для выполнения важнейшей миссии, что я существо особого порядка. Так вот, Хозяин, я тоже понимаю, что рожден для большего, чем жизнь изгоя, место которого толком не определено. Я хочу в полную силу использовать те способности, которыми вы меня так щедро наделили. И еще одно, Хозяин.
Следующие слова Геракл произнес таким проникновенным тоном, что Степанов невольно стал проникаться к своему помощнику прежним доверием.
– Вы учили меня Закону Целесообразности. Стоило нарушить его, чтобы понять раз и навсегда, насколько непререкаем этот закон. Дайте мне всего лишь один шанс и вы убедитесь, что я усвоил урок навечно. А если уж совсем откровенно, Хозяин, то есть еще кое-что. Сказать по правде, сам не думал, что позволю себе говорить с вами настолько откровенно. Но мне почему-то кажется, что я могу и даже должен сказать вам это.
– Что же, мой друг – поощрительно произнес заинтригованный Степанов, – я слушаю тебя.
– То, что я скажу вам, будет воспринято вами как нечто иррациональное. Пусть так, я готов к этому. Но, как видно, вы создали меня таким, что и во мне могут возникать такие чувства. Глупо было бы отрицать это, Хозяин. Хотя, при большом желании и это чувство можно было объяснить и Законом Целесообразности. Я сделал бы это, если бы не был настроен так откровенно, как сейчас. Я благодарен вам, Хозяин. Благодарен настолько, что готов на все, лишь бы доказать вам мою благодарность. Если я сейчас начну перечислять все, за что я вам предан, на это уйдет очень много времени. И потом, мне кажется, вам это и не нужно, Хозяин. Вы не хуже меня знаете, чем я вам обязан. Я пришел сюда для того, чтобы сказать вам, что осознаю свою вину и не пожалею сил, чтобы исправить ее. Приказывайте! Я сделаю все!
– Звучит весьма убедительно! – заметил Степанов, который и в самом деле был тронут и даже не пытался этого скрыть.
Геракл и не предполагал, как повезло ему явиться к профессору именно в такую минуту, когда Антон Николаевич более всего нуждался в поддержке. Приди он раньше или позже, события вряд ли приняли бы подобный оборот.
– Раз так, то я воспользуюсь твоей помощью, мой друг, – произнес Степанов, – она мне нужна сейчас.
– Я счастлив, что смогу доказать вам свою преданность и заслужить прощение.
– Я хочу, чтобы ты нашел Алекса и убил его. Я хочу, чтобы ты принес мне его голову. Слышишь, голову!
Притухший было безумный блеск снова разгорелся в глазах Степанова. Глядя на него теперь, Геракл не сомневался, что у профессора повредился рассудок.
– Только знай, – продолжал профессор, задыхаясь от злобы, – я не прощу тебя, если ты снова меня подведешь.
– Этого не будет, Хозяин! – заверил Степанова Геракл. – Я больше никогда не дам повода усомниться во мне.
– Мне нужна гарантия, более надежная, чем словесные уверения.