Галопом к столбу
Шрифт:
готов помочь! Но ведь им руководить надо -
отбирать самых достойных, находить, способных
возглавить сотни, учить, как службу нести
следует… А вы посмотрите, кто в Московском
попечительстве добровольной народной охраны
сидит! Писатели, мать их так… редактор
«Московских ведомостей» Катков… Ему
повитийствовать надо, передовую сочинить,
которую не только в Москве и Петербурге - в Европе
обсуждать станут. Разве поинтересуется
добровольную охрану набирают? Сомневаюсь что-
то. Иван Сергеевич Аксаков, который «Русь» издаёт.
При всём уважении к нему не могу представить, как
он повседневной черновой работой занимается…
Гиляров-Платонов…. Этот способен только всех без
разбора в своих «Современных известиях» ругать. А
как обратишься к нему с конкретным вопросом, так
сразу: «Ах, оставьте…»
– Говорят, забота о добровольной народной
охране возложена на одного из чиновников
канцелярии генерал-губернатора, - сказал Степанов.
– Нет. Всеми делами охраны занимаются
сейчас Шестёркин с Бухановым.
– Да, нашли, кому поручить, - покачал головой
Малинин.
Старшину мещанской управы Шестёркина за
склочный нрав и самодурство в Москве не любили.
Не пользовался особой симпатией горожанин и
старшина ремесленной управы Буханов. Очень уж
186
большую волю дал он служащим управы, к которым
нынче без «благодарностей» и подходить
бесполезно.
– Доносят мне, как Буханов дружинников
набирает, - продолжил Муравьёв.
– Приходит к нему
желающий открыть экипажную мастерскую или
аптеку. Нет, говорит старшина, разрешение выдать
не могу, подобных заведение в городе и без вашего
полным-полно. Но можно и исключение сделать -
если в охрану запишитесь. А мастеров и
подмастерьев у вас сколько будет? Девять? Пусть и
они все вступят. Вас я десятником назначаю… А
потом докладывает на заседании попечительства:
«На сегодняшний день более пяти тысяч
московских ремесленников и мастеровых изъявили
желание стать членом добровольной народной
охраны». И Шестёркин по такой методе работает. А
если кто к нему по своей воле придёт - с
распростёртыми объятьями встречает. Всех без
разбора берёт! Даже выяснить не пытается, а нет ли
тут своего корыстного интереса? Вот так, скорее
всего, и с Комаровым было… Я обо всех
безобразиях сообщал обер-полицмейстеру.
Предлагал пополнить попечительство новыми
толковыми людьми, не отказываться от помощи
рогожских старообрядцев,
вступающих…. Но он к моим советам
прислушиваться не склонен.
Все знали, что с новым обер-полицмейстером
Козловым отношения у Муравьёва натянутые.
187
– А если об этом в «Московском листке»
напечатать?
– предложил Малинин.
– Нет, Серёжа. К такому деликатному вопросу
газеты подключать не следует. Я решил доложить
лично Владимиру Андреевичу. Конечно, идти на
прямую к генерал-губернатору - это нарушение
служебной субординации, но выбирать не
приходится…. А Комаровым следует заняться
самым серьёзным образом. Вася, поручаю это тебе.
Для начала запроси у полицмейстера 2-го отделения
списки 1-й Ходынской сотни. Посмотри
внимательно, что там за людишки собрались…
В
кабинет
заглянул
помощник
делопроизводителя, протянул Степанову бланк
телеграммы:
– Получен ответ из Петровско-Разумовского
участка на ваш запрос.
– «Убит служащий барышника Ильюшина
Мирон. Фамилия устанавливается», - прочитал
Степанов.
– Константин Гаврилович, прошу извинить, но
мне срочно надо в Петровско-Разумовский участок,
– сказал Малинин.
– Подожди, - остановил его Муравьёв.
– Это
ваше лошадиное дело может быть связано с
Комаровым?
– Не исключено.
– Вот так, значит? - Муравьёв повернулся к
Степанову - Врач тебе советовал побольше на
свежем воздухе быть. Прокатись-ка вместе с
188
Сергеем к Эффенбаху…. Можете взять мои сани.
Только смотрите, кучера не угробьте, как в прошлый
раз.
– Пристав Черноусов, под началом которого я
начинал службу в полиции, вашего брата больше
чёрных кошек опасался. У него даже примета была:
«Пришёл днём репортёр - вечером жди
неприятностей». Теперь вижу, ошибался старик. От
вас мне пока только польза. То притон «святой
жизни человека» помогли прикрыть, то убитого
опознали, - балагурил Эффенбах, разливая по
чашкам кофе, который он, как и большинство
петербуржцев, предпочитал чаю.- Угощайтесь,
Алексей Васильевич. А может коньячку?
– Во-первых, ещё не вечер, - засмеялся
Лавровский. - А во-вторых, дёшево вы моё
содействие цените. Нет, Михаил Аркадьевич,