Гамбит смерти
Шрифт:
– "Левый Берег"? Из Приднестровья, что ли?
– Нет, местная, городская газета. Тираж семьдесят тысяч, весьма популярная, - он настойчиво вел меня под сень кадковых пальм.
– Нет, нет, - воспротивился я.
– Какое интервью?
– Всего несколько вопросов, - он включил диктофон.
– Вы как, профессиональный грибник?
– Что?
– удивился я непритворно.
– Ну, часто ходите по опята?
– Не понимаю.
– В прошлом номере мы дали статью мастера Максимова-Черного. Он
– А-а... Смешно, - протянул я.
– Используя вашу левобережную терминологию я, скорее, опенок.
– Опенок, смертельный для грибников!
– рассмеялся корреспондент.
– Ложный опенок.
– Бледная поганка, - подсказал я.
– Не обижайтесь, я в хорошем смысле. Вы давно играете в шахматы?
– С трех лет.
– И когда пришел первый успех?
– Год спустя. Второе место первенства двора, улица Фрунзе, дом двадцать восемь. Мама долго гордилась.
– Часто потом вы радовали маму?
– Боюсь, не очень.
– Ваши цели в "Аэро-Турнире"?
– Подзаработать.
– О! Хотите разбогатеть?
– Разумеется, - я встал. Репортер меня не удерживал.
Разболтался, старый Мазай, растаял. Распустил язык. Девятый час, пора лекарство принимать. Три раза в день, после еды. Следовательно, придется есть. В буфете, взяв свои бутерброды и салат, я застыл в нерешительности. Все места заполнены, одно лишь свободное - в компании трех благодушных мушкетеров тридцать лет спустя.
– Не стесню?
– я поставил свою ношу на столик.
– Очень неудобно, что жеребьевки утром проводят, вы не находите?
Старший, Атос, буркнул неразборчиво под нос, а остальные вообще не реагируют. Спесьевато. Я жевал бутерброд, а троица пила кофе - крепкий, пахучий.
– Это вам не Амстердам, - уронил Портос, а Арамис закивал согласно:
– Никаких сомнений, Николай Николаевич, не Амстердам.
Я, прячась за бутербродом, прочитал их бэджики. Ого! Известные люди, а Атос - вообще кумир моего детства. По его партиям я пытался освоить премудрости эндшпиля.
– Не Амстердам, - подтвердил и Атос, кладя на блюдце чашечку вверх дном.
Они одновременно поднялись и гуськом промаршировали вон. Красиво отшили выскочку. Пренебрегли. Я уткнулся в салат. Тоже мне, мушкетеры. Поросята-перестарки, вот вы кто. Наф-Наф, Нуф-Нуф и Ниф-Ниф.
Пойду я отсюда. Туда, где ждут. Лишь узнаю, есть ли такое место.
Внизу - маленькая группа избранных у монитора.
– Слон на е три с ничьей - тонкий голос Ниф-Нифа комаром влетел в ухо. Назло подойду, парвеню, так парвеню. На экране - давешняя иностранка, Элис Мак-как-то. Она спокойно смотрела, как белый слон противника переместился на предсказанное место. Толстенький джентльмен явно заграничного вида,
– Элементарно.
Заставим себя уважать, даже ценой тысячи-другой клеток. Не пришлось и отключаться, разве чуток:
– Выигрыш, - бросил я, - единственным способом, конь Анна шесть.
И, словно услышав, Элис взялась за коня.
– Ерунда, - мэтр Ниф-Ниф по-прежнему не смотрел в мою сторону.
– Ладья анна три, и полный отлуп.
Соперник Элис, южный парнишка, моментально сходил по Ниф-Нифовски.
– И что теперь?
– наконец-то одарил меня взглядом мэтр.
– Что-что...
– я прикрыл глаза, вспоминая ответ. Легонько, легонько, один только ходик.
– Пешка эф четыре.
Джентльмен даже вздрогнул от моей непочтительности, как с гроссмейстером разговариваю. Зато Элис последовала моей рекомендации. Славная девочка.
– Дальше действительно элементарно, - процедил я. Тщеславие. Дешевые эффекты дорогой ценой. Сам себе противен.
Юнец на экране монитора задумался. Ниф-Ниф тоже наморщил лоб, а милый джентльмен нервно передернул плечами.
Такова жизнь, ребятки. Я вышел на улицу. И пятнадцативаттная лампочка может гореть ярче сотки, если напряжение поднять. Правда, перегорит быстро. Слишком быстро. Но если она в себе невольна ...
После того, как я обнаружил способность нечувствительно решать этюды из книги Надераишвили с результатом, намного превосходящий мой скромный уровень кандидата в мастера, и родилась идея - поиграть в турнире. Сублимация агрессии, как объяснил доктор Дима. Чем на людей кидаться... И на лекарства подзаработаю.
Час я ждал трамвая. Такси выдергивали из толпы более состоятельных горожан, но я крепился. Не выйду из сметы, тресну, но не выйду.
Раздраженный ожиданием, я решил пойти пешком. Мост - километра три, пустяк. Давно бы был на правом берегу, пил бы чай с медовыми пряниками.
Фонари не горели. Разбиты или обесточены. Вода по обе стороны моста отражала звезды. Покой. Штиль. Марс злобно светил из созвездия Тельца, яркий красный диск небесного светофора. А дружок Сатурн - все нахлобучивает кольцо на лоб?
Я обернулся. Картина любопытнее Сатурна: заехав двумя колесами на пешеходную дорожку и оттого накренясь, приглушив мотор и погасив фары, на меня накатывала "Тойота".
Иномарку отрядили, с дурацкой гордостью отметил я, запрыгивая на парапет. Осторожно, купания лучше избежать. Удерживая равновесие, я смотрел, как проплывает мимо машина - медленно, солидно, подмывало прыгнуть на крышу, выдать чечетку, но благоразумие одержало верх. Спасибо нейронам, растянувшим секунду вдесятеро. Сейчас они, лопаясь от напряжения, пьянили сознание предсмертным весельем.