Гангстеры
Шрифт:
— Это Макс. Жильбер Дешан там?
— Минутку, — отвечает корсиканец.
В трубке слышен шум голосов в баре, затем некто спрашивает:
— Кто это?
— Это Жильбер?
— Да.
Я вешаю трубку, выхожу из кабины и быстрыми шагами возвращаюсь в бар. Жильбер Дешан, недовольный, что его оторвали попусту от игры, направляется обратно к столу. Марлиза шепчет мне.
— Это невысокий тип с кудрявыми волосами, в коричневом костюме.
Мы заказываем еще один аперитив, выпиваем и уходим.
— Возвращайся домой и заканчивай натирать паркет, — говорю я Марлизе. — Не жди меня.
Я твердо кладу руку на плечо мужчины, упираясь пальцами в трапециевидную мышцу внизу шеи, очень болезненную при сжатии. Но я не сжимаю.
— Дешан?
Бретонец с удивлением поднимает голову и изучающе смотрит на меня. Девять часов вечера.
— Полиция! Пройдемте со мной.
— В чем дело?
— Простая формальность, через десять минут вы будете свободны.
Мы идем пешком по улице Траси, срезаем улицу Сен-Дени, сопровождаемые чириканьем проституток, и подходим к комиссариату квартала, находящемуся на узкой улочке Торель. Мой пленник очень послушен. Он лишь слабо поеживается, переступая порог отделения, где, показав удостоверение дежурному полицейскому и передав ему Дешана, я иду звонить в бригаду и прошу срочно прислать за мной служебную машину. Я преследую нехитрую цель: заставить бретонца признать совершение краж в Молльене и Мо. Когда завтра утром Баньель придет в кабинет, он увидит на своем столе оформленный и подписанный протокол.
Полчаса спустя мы едем в направлении улицы Бассано.
Начинается схватка. Жильбер Дешан весь собран, он начеку и не спускает с меня внимательных глаз. Я молча и иронично смотрю на него. Он, как и говорил Машу, невысокий и крепкий, но хронометра у него нет, только прямоугольные часы в тонкой золотой оправе и бриллиантовые запонки. На нем шелковая кремовая сорочка с вышитыми инициалами Ж.Д., чуть выше сердца. У Жильбера низкий лоб, жесткие черные волосы, холеные руки с ухоженными ногтями. Он первым переходит в наступление:
— Почему вы привезли меня сюда?
Я по-прежнему улыбаюсь с загадочным видом. Наконец я говорю:
— Как будто ты не знаешь!
— Честное слово, нет.
— Оставь!
Я умолкаю намеренно, хотя мне и не терпится как можно быстрее покончить с этим, ткнуть ему в нос признание Машу, получить его собственное и вернуться домой к Марлизе. Но необходимо выждать, пока им овладеет беспокойство. Я должен подождать, прежде чем выложу свои карты. Может быть, он скажет и больше, чем я рассчитываю услышать. Чтобы убить время, я задаю ему рутинный вопрос в стиле Дюрье:
— Где ты родился?
Дюрье сейчас спит в своем пригородном домике. Каждый вечер после ужина он выкуривает трубку, выгуливает собаку и спокойно растягивается в своей кровати с медными трубками в стиле начала века. Я посмеиваюсь над ним, но он обладает тем, чего нет у меня: безмятежностью. Как только он заканчивает дежурство, полицейские проблемы перестают для него существовать до девяти утра следующего дня.
— В Понтиви, — отвечает мне Дешан.
Красивое место. Я был там однажды до войны на каникулах. Понтиви находится на Блаве. Здесь изготовляют полотно. Я люблю Бретань и люблю бретонцев.
— Послушай, Жильбер, если ты здесь, значит, по серьезному поводу, можешь не сомневаться. Сутенерство меня не интересует.
— Какое сутенерство?
— Я имею в виду улицу Блондель. Я не вяжусь к тебе с вопросами, на какие деньги ты живешь, одеваешься и покупаешь бриллианты. Я вижу, что в средствах ты не стеснен, но меня это не интересует. Видишь ли, я питаю слабость к носкам. Забавно, правда?
Жильбер Дешан смотрит на меня недоверчиво. Я достаю из кармана сигарету, закуриваю и пускаю дым в потолок. Затем продолжаю:
— Поскольку я добрый, я хочу помочь тебе, Жильбер. В Молльене и в Мо есть люди, которым нравится изготовлять носки. Тебе известно, кто их носит? Нет? Мошенники с улицы Сен-Дени. Представляешь себе?
Я вижу, что моя тирада потрясает его, поэтому продолжаю:
— Я пришел за тобой из-за носков. На тебя ссылаются твои приятели, пойманные с поличным. Так что выбирай: либо ты признаешь факты, и мы договариваемся в наших общих интересах, либо ты их отрицаешь и в таком случае проводишь ночь здесь, а завтра мы устраиваем тебе очную ставку с приятелями. Против тебя сейчас уже трое, но я попытаюсь поймать и других, так что чаша весов склоняется не в твою пользу. Что же касается источника твоих доходов в «Пети-Тру», то можешь не волноваться, об этом я тоже позабочусь.
Возможность лишиться ежедневных доходов производит на Дешана более сильное впечатление, чем обвинения в грабеже. Таковы сутенеры. Женщины для них важнее всего. Они обеспечивают им заработок и покой. Пока женщины наполняют их копилку, сутенеры чувствуют себя в безопасности, независимо от политических конфликтов, войн и бомб, взрывающихся над Хиросимой. Жизнь без женщин становится для них кромешным адом.
Жильбер Дешан не исключение. Он принадлежит к сутенерскому братству, разветвления которого опутывают землю: содержатели игорных домов и домов терпимости. Через них хороший полицейский может узнать очень многое о предстоящем в воровском и преступном мире. Баньель, выйдя из министерства после совещания, порекомендовал мне обзавестись собственной сетью информаторов. Случай представился, так как судьба Жильбера Дешана находится в моих руках. Я мягко наступаю:
— Пока у тебя есть еще возможность выкарабкаться.
— Что я должен делать? — спрашивает Дешан, подняв брови.
— Работать на меня.
Я говорю это небрежно, как если бы речь шла о чем-то совершенно естественном. Но он весь напрягся.
— Что это значит?
— Это означает, что мне необходимы информация, сведения. Кражи меня не интересуют, но настоящие преступления, например…
— Но откуда же мне знать о настоящих преступлениях?
— Ты знаешь Бухезайхе?
Он смотрит на меня ошеломленно, не понимая, почему я произнес это имя.
— Знаю.
— Так вот, он меня интересует. Он был в гестапо, так?
— Да, черт возьми.
— И он на коне!
— Похоже.
— Итак, баш на баш. Ты мне сообщаешь, где я могу его взять, а я тебе прощаю за это одно дело.
— Как это, одно?
— Очень просто: одна информация равняется одному делу. Три — трем и так далее.
— Ну, это уж слишком! Я столько не воровал. Разве что вот с Деде-Баском.
— Это кто?
— Хороший парень. По воскресеньям мы ездим с ним в Шампини поиграть в шары. Если я вам окажу услугу, вы действительно оставите меня в покое?