Ганнибал
Шрифт:
Глава 13
Последствия битвы в Каннах
Ганнибал ждал подкрепления из Испании, но не получил его. Все дело в том, что в Испанию был направлен римский главнокомандующий Гней Сципион.
После того как Ганнибал перешел через Рону, Сципион переправился морем в Эмпории и завладел местностью между Пиренеями и Эбро, а потом, после одержанной над Ганноном победы, расширил свои владения. После этого, он разбил карфагенский флот близ устьев реки Эбро, а когда его брат Публий, храбро защищавший долину По, привел ему подкрепление в 8 тысяч человек, Гней Сципион перешел через Эбро и дошел до Сагунта.
Это позволило ему перегородить дорогу брату Ганнибала — Гасдрубалу,
Поэтому если Ганнибал и мог ожидать откуда-то подкрепления, то уже никак не из Испании. Карфаген также не помогал Ганнибалу: финикийские эскадры угрожали берегам Италии и находившимся во власти Рима островам, а также оберегали Африку от высадки римлян — но этим их помощь ограничивалась. Возможно, они и рады были бы помочь прославленному полководцу, но во-первых, не знали, где искать Ганнибала, а во-вторых, в Италии практически не было удобного места для высадки солдат! Последствия этого бездействия были очень тяжелы для Ганнибала. Так как он не экономил деньги, его казна мало-помалу опустела, солдатам недоплачивалось жалованье, и ряды его ветеранов стали редеть…
Карфаген решил помочь Ганнибалу только тогда, когда пришло известие о победе при Каннах. Сенат содействовал деньгами и принял решение доставить Ганнибалу войско из Африки, в том числе 4 тысячи нумидийских всадников и 40 слонов. Заключение наступательного союза между Карфагеном и Македонией уже давно было предметом переговоров, но замедлилось после внезапной смерти Антигона. Только после битвы при Каннах наследник Антигиона — Филипп — принял предложение Димитрия Фаросского уступить Македонии иллирийские владения, которые, впрочем, на тот момент принадлежали римлянам. Македония обязалась высадить армию на восточном берегу Италии, за что ей был обещан возврат владений, доставшихся римлянам в Эпире.
В Сицилии царь Гиерон держал нейтралитет, но позже встал на сторону Рима. Но вскоре царь умер и его наследник — юный Иероним — сразу же принял решение вступить в союз с карфагенскими дипломатами, которые пообещали расширить границы Сицилии и передать во владение Иерониму весь остров. В итоге к Карфагену присоединился и сиракузский флот. Это поставило в опасное положение стоявший в Лилибее римский флот, которому и без того уже приходилось иметь дело с другой карфагенской эскадрой, стоявшей у Эгатских островов; между тем, непоколебимость римского союза, выдержавшего любе удары на протяжении двух тяжелых лет войны, пошатнулось.
На сторону Ганнибала перешли Арпи в Апулии и Узент в Массалии — два старинных города, сильно пострадавших от римских колоний в Луцерии и в Брундизии, а также все города бреттиев, за исключением Петелии и Консенции… И, наконец, на сторону Карфагена перешла Капуя, которая была вторым городом Италии, и могла выставить армию в 30 тысяч пехотинцев и 4 тысяч всадников. Этот город своим переходом увлек вслед за собой соседние города Ателлу и Калацию.
Правда, везде, а особенно в Капуе, аристократическая партия, связанная с Римом, противилась перемене политического знамени, и вызванная ею упорная внутренняя борьба в значительной мере уменьшила те выгоды, которые мог бы извлечь Ганнибал из заключения новых союзов. В результате Ганнибал арестовал в Капуе и отправил в Карфаген одного из вождей аристократической партии — Деция Магия, упорно отстаивавшего союз с Римом даже после вступления в город финикийцев, что подорвало его репутацию, как человека борющегося за свободу и самоуправление.
Зато южноиталийские греки твердо держались за союз с Римом. Эллины питали антипатию к самим финикийцам и к их новым луканским и бреттийским союзникам, потому что они действительно были привязаны к Риму, который не упускал ни одного удобного случая, чтобы доказать на деле свой эллинизм, и обходился с жившими в Италии греками необыкновенно мягко. Поэтому кампанские греки, в особенности Неаполь, мужественно сопротивлялись нападению Ганнибала. Так же поступали, несмотря на свое крайне опасное положение, города Великой Греции — Регион, Турий, Метапонт и Тарент. Но Кротон и Локры были взяты и принуждены сдаться.
Ясно, что все города южной Италии, непоколебимо стояли за Рим. Они были оплотом его владычества, воздвигнутым в чужой земле завоевателями, которые жили во вражде с соседями… Именно этих соседей и должно было коснуться в первую очередь данное Ганнибалом обещание возвратить всем италийским общинам прежние границы.
В результате, противники Ганнибала в карфагенском сенате не преминули напомнить, что ни один римский гражданин и ни одна латинская община не приняли сторону Карфагена.
Таковы были последствия битвы при Каннах, в которой погибли лучшие солдаты и офицеры союза. Это было жестокое, но заслуженное наказание за тяжкие политические прегрешения, ответственность за которые падает не на отдельных людей, а на сам Рим. Политическая демагогия, уже старавшаяся в то время подкопаться под аристократический фундамент конституции, захватила в свои руки все, что касалось ведения войны; нелепое обвинение, будто знать в заговоре с внешним врагом, производило впечатление на «народ». Поэтому Гай Фламиний и Гай Варрон, на которых возлагались огромные надежды, были уполномочены народом привести в исполнение те планы военных действий, которые были ими изложены.
Италия была в опасности, и сам Рим был почти беззащитным, а в столицу со всех сторон спешили гонцы с известиями о проигранных сражениях, об измене союзников, об утрате сторожевых позиций и складов и с требованиями подкреплений в долину По и в Сицилию. Народу было запрещено сходиться толпами у городских ворот, зевакам и женщинам было приказано сидеть дома, срок траура по убитым был ограничен 30 днями, для того чтобы не прерывать на слишком долгое время служение радостным богам, в котором не могли принимать участие люди в траурных одеждах. На такие меры власть пошла потому, что число павших было так велико, что почти не было ни одного семейства, где не было бы потерь.
Нужно было что-то делать. На помощь Риму пришли два даровитых военных — Аппий Клавдий и Публий Сципион-сын. Именно они своим гордым воодушевлением и грозно поднятыми мечами верных им солдат сумели внушить иные намерения той молодой знати, которая, легко примиряясь с мыслью о невозможности спасти отечество, помышляла о бегстве за море. Таким образом, удалось набрать почти два легиона. Все силы были направлены к тому, чтобы организовать боеспособную армию. Сам Рим подал пример и призвал к оружию всех мужчин, даже не вышедших еще из отроческого возраста.
Город не только вооружил поступивших в кабалу должников и преступников, но даже включил в состав армии 8 тысяч рабов, купленных за счет государства. Чтобы пополнить недостаток оружия, из храмов были взяты старинные трофеи, и все мастерские и ремесленники были завалены работой. Состав сената был пополнен не одними латинами, а имевшими на то право римскими гражданами. Ганнибал предложил выкупить пленных за счет римской государственной казны, но это предложение было отклонено, принесший его гонец даже не был допущен в город! Ничто не должно было наводить на предположение, будто сенат помышляет о мире. Всем гражданам пытались внушить, что мир невозможен и спасение только в победе.