Ганнибал
Шрифт:
В присутствии нотариуса Пацци оформил для своей жены право подписи для распоряжения счетом на случай своей смерти. По завершении всех дел только менеджер швейцар-ского банка протянул Пацци руку, чтобы попрощаться. А Пацци и господин Кони друг на друга даже не глядели; господин Кони, правда, с ним попрощался, но уже стоя в дверях.
Последний перелет домой; самолет местной авиалинии из Милана пробивается сквозь грозовой фронт, пропеллер с той стороны самолета, куда выходит иллюминатор Пацци, выглядит как черный круг на фоне темно-серого неба. Молнии и гром, они делают круг над старым городом, колокольня и купол Дуомо прямо
Снижаясь сквозь слой воздуха, насыщенный озоном после разрядов молний, ощущая раскаты грома, от которых вибрировал весь самолет, Пацци из древнего рода Пацци возвращался в свой древний город, лелея мечты столь же древние, как само время.
ГЛАВА 33
Ринальдо Пацци очень хотел бы осуществлять постоянное наблюдение за своей будущей добычей в Палаццо Каппони, но не мог себе этого позволить.
Вместо этого Пацци, прибывая в экстазе от созерцания денег, должен был переодеться в вечерний костюм и отправиться вместе с женой на концерт Камерного оркестра Флоренции, посещение которого они так долго предвкушали.
«Театро Пикколомини», здание девятнадцатого века, в уменьшенном вполовину масштабе копирующее знаменитый венецианский «Teaтро Ла Фениче», изукрашенная барочная игрушка, сплошная позолота и плюш, с херувимами, порхающими, попирая все законы аэродинамики, по всему потолку.
И это очень хорошо, что здание театра столь прекрасно, потому что исполнители частенько нуждаются в любой помощи и поддержке.
Это вообще-то несправедливо, хотя и неизбежно, что музыку во Флоренции судят по тем же безнадежно высоким критериям, что и изобразительное искусство, коим знаменит город. Флорентийцы – многочисленная и понимающая толк в музыке аудитория, типичная для Италии, однако им частенько недостает истинных художников звука.
Пацци уселся в кресло подле своей жены под аплодисменты, последовавшие за увертюрой.
Она подставила ему пахнущую духами щеку. Он почувствовал, как забилось его сердце при одном взгляде на нее, одетую в вечернее платье с достаточно глубоким декольте, чтобы можно было ощутить тончайший аромат, исходящий из впадины между ее грудями. Ноты она вложила в роскошную кожаную папку от Гуччи, подарок мужа.
– Они играют значительно лучше с этим новым исполнителем на виола да гамба, – тихонько произнесла она ему на ухо.
Великолепный исполнитель на виола да гамба был приглашен в оркестр, чтобы заменить прежнего, вызывавшего ярость слушателей своим неумением; он приходился кузеном Сольято и внезапно исчез при странных обстоятельствах несколько недель назад.
Доктор Ганнибал Лектер сидел, глядя вниз, в отдельной ложе, один, во фраке и белом галстуке; его бледное лицо и пластрон манишки, казалось, плавали во тьме ложи, обрамленной позолоченной барочной резьбой.
Пацци обнаружил его, когда свет зажегся на короткое время после первой части симфонии, и в тот же момент, прежде чем Пацци успел отвести взгляд, голова доктора повернулась, как
В антракте, когда Пацци повернулся к жене возле стойки бара, чтобы передать ей бокал, рядом с нею стоял доктор Лектер.
– Добрый вечер, доктор Фелл, – сказал Пацци.
– Добрый вечер, коммендаторе, – ответил доктор. И продолжал оставаться в позе ожидания, чуть наклонив голову, пока Пацци не познакомил его с женой.
– Лаура, позволь тебе представить доктора Фелла. Доктор, это синьора Пацци, моя жена.
Синьора Пацци, привычная к комплиментам, восприняла все, что за этим последовало, как нечто странновато-очаровательное. Ее муж, правда, придерживался другого мнения.
– Благодарю за честь, коммендаторе, – произнес доктор. Красный кончик его языка появился на мгновение, прежде чем он наклонился над рукой синьоры Пацци, прикоснувшись к ней губами, вероятно, чуть сильнее, чем принято во Флоренции, и достаточно сильно, чтобы она ощутила на своей коже его дыхание.
Его взгляд нашел ее глаза еще до того, как он поднял голову.
– Мне кажется, Скарлатти должен вам особенно нравиться, синьора Пацци.
– Да, несомненно.
– Мне приятно было видеть, что вы следите за исполнением по нотам. В наше время такое редко встретишь. Полагаю, вот это вас также заинтересует. – Он извлек из-под мышки портфель. Это были старинные ноты, на пергаменте, переписанные от руки. – Это из римского «Teaтро Капраника», датируется 1688 годом, когда и была написана эта вещь.
– Meraviglioso! Ты только взгляни, Ринальдо!
– Я пометил на обложке некоторые отличия от современного прочтения, когда исполнялась первая часть, – заметил доктор Лектер. – Вам, может быть, захочется сделать то же самое во время исполнения второй. Прошу вас, возьмите. Я могу потом забрать их у синьора Пацци – с вашего разрешения, коммендаторе…
Доктор смотрит прямо ей в глаза, в самую глубину.
– Как тебе угодно, Лаура, – отвечает Пацци. И тут же, под влиянием внезапно возникшей мысли: – Вы будете выступать перед Studiolo, доктор?
– Да, в пятницу вечером. Сольято ждет не дождется того момента, когда меня можно будет дискредитировать.
– Мне нужно будет заехать в старый город, – заметил Пацци. – Вот я и воспользуюсь случаем, чтобы вернуть вам ноты. Лаура, доктору Феллу придется выступить перед этими драконами из Studiolо, чтобы доказать, что он не даром ест свой хлеб…
– Уверена, что вы блестяще справитесь, доктор, – произнесла она, одарив его взглядом своих огромных черных глаз – в границах приличий, правда, почти на грани….
Доктор Лектер улыбнулся, показав мелкие белые зубы:
– Мадам, если бы это я выпускал «Fleur de Ciel», я бы преподнес вам какой-нибудь знаменитый бриллиант, например, «Кейп», чтобы вы его носили. Итак, до пятницы, коммендаторе.
Пацци убедился, что доктор вернулся в свою ложу, и больше не смотрел в его сторону, пока они не помахали друг другу издали, спускаясь по ступеням театральной лестницы.
– Это ведь я подарил тебе «Fleur de Ciel» на день рождения, – сказал Пацци.
– Да, и они мне очень нравятся, – отвечала синьора Пацци. – У тебя просто великолепный вкус.