Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
Между тем всадники заметно приближались. По их жестам и тону разговора, который они вели на своём языке, можно было догадаться, что они говорят о трудном пройденном ими пути и радуются тому, что видят перед собой зеленеющую равнину. Дорога шла мимо той скалы, на которой сидел старик; но он был настолько погружен в своё немое полусознательное созерцание, что всадники очутились почти около него, прежде чем ему пришло в голову, что его могут заметить.
Поэтому в первую минуту он совсем обомлел от испуга, когда один из всадников заговорил с ним. Значит, это было не видение, созданное его фантазией, это были люди из плоти и крови, хотя странные на вид, и он едва понимал их язык. В эту минуту он снова испытал то же ощущение, как при их первом внезапном появлении: ему казалось, что непроницаемый мрак, окутавший его мозг, внезапно исчез и рассеялся
Затем рыцарь спросил: кто он такой и что у него в мешке?
Старик молча подал свой полотняный мешок чужестранцу, который с любопытством пересмотрел собранные травы и передал их своим спутникам. Эти в свою очередь начали разглядывать растения, нюхали их и с таинственным видом сообщали друг другу свои догадки.
Наконец предводитель снова обратился к старику на ломаном итальянском языке, видимо затрудняясь в выражениях:
— Вероятно, вы занимаетесь колдовством и приготовляете волшебные напитки?
Старик улыбнулся и отрицательно покачал головой, так что не могло быть ни малейшего сомнения относительно ошибочности этого предположения.
— Значит, вы лекарь, — продолжал рыцарь, — и собрали эти травы, чтобы приготовить из них различные снадобья. Такой человек, как вы, может пригодиться нам, потому что переход через эти страшные горы вредно отозвался на здоровье наших людей. Но я уверен, что будет ещё хуже, когда мы спустимся с высоты и вступим на эту землю, покинутую Богом, потому что ядовитые болотные испарения могут наделать нам немало беды! Вы первый человек, которого мы встретили на этой стороне могучих гор, нагромождённых самой природой, чтобы служить естественной границей между севером и югом; и я считаю это хорошим предзнаменованием. Само небо посылает нам помощь в вашем лице. Если вы согласны и ничто не удерживает вас, то вы можете следовать за нами. Само собой разумеется, что вы получите приличное вознаграждение, потому что мы ни над кем не позволим себе насилия, пока не будет для этого прямого повода. Но прежде всего сведите нас в ту деревню, которая виднеется между утёсами, тем более что эта случайная остановка, вероятно, показалась слишком продолжительной нашим людям. Там, внизу, мы поговорим подробнее обо всём...
Старик слушал рыцаря с напряжённым вниманием; взгляд его тусклых глаз заметно оживился, и лицо принимало всё более и более осмысленное выражение. Наконец он поднялся на ноги и спросил незнакомого рыцаря:
— Объясните мне, кто вы и откуда явились сюда так неожиданно?
— Наша страна лежит по ту сторону Альп, — отвечал рыцарь, — мы перешли горы, чтобы покарать злополучную Италию и отомстить за все те преступления, которые издавна совершаются здесь!
Слова эти магически подействовали на старика; он выпрямился, глаза его сверкнули злобной радостью, и рыцарь с удивлением заметил, что он далеко не так стар и дряхл, как ему показалось сначала.
— Вы пришли сюда, чтобы покарать преступления, какие совершались в этой стране! — воскликнул старый лекарь взволнованным голосом. — Я охотно последую за вами и буду служить вам по мере моих сил и знаний, которыми я некогда славился больше всех врачей. Возьмите меня с собой, вы не будете жалеть об этом... Господь при самом вступлении вашем в эту землю послал вам во мне человека, который лучше, чем кто-нибудь, может рассказать вам о тех злодеяниях, какие безнаказанно совершаются в Италии.
Затем он бодрой и уверенной походкой пошёл рядом со всадниками, как будто встреча с ними возвратила ему молодость. Предводитель войска и его спутники с недоумением смотрели на загадочного проводника, который так странно приветствовал их у порога страны, на которую они должны были поднять меч во имя короля Франции.
Предводитель по имени Торси тотчас по вступлении в деревню послал одного из своих людей к местному подеста (градоначальнику) с извещением о прибытии войска, вызванного французским королём из Швейцарии. В том же письме он заявлял свои требования относительно постоя для солдат приведённого им отряда ввиду соглашения, состоявшегося между французским королём и миланским герцогом. Само собою разумеется, что всё население деревни выбежало на улицу, чтобы увидеть швейцарских солдат, которые должны были присоединиться к войску французского короля и вместе с ним совершить поход в Рим и Неаполь. Жители деревни сначала опасались грабежа, но, ободрённые присутствием Торси и других французских рыцарей, радушно приняли швейцарцев и оказали им гостеприимство. Хотя подобные неожиданности случались довольно часто в те времена и всякое появление войска было крайне обременительно для сельских жителей, но они должны были покориться тяжёлой необходимости. Между тем весть о прибытии многочисленного швейцарского отряда с быстротою молнии распространилась по окрестностям; народ выходил толпами на большую дорогу, чтобы взглянуть на чужеземцев.
Жители пограничной деревни, в которой жил старый лекарь, неохотно простились с ним, потому что он был для них весьма полезным человеком. Местный приходский священник и все знавшие старика считали его немного помешанным, но постоянно обращались к нему за помощью с тех пор, как убедились, что он окончательно приходит в себя у постели больного, когда требуется его совет. Никто не знал, кто он и откуда, так как старик никогда не говорил о своей прошлой жизни.
Так же скрытно держался он и относительно своих новых покровителей, тем более что вследствие своего умственного расстройства давно привык считать себя не тем лицом, каким был в действительности.
Много лет прошло с тех пор, как страшный удар судьбы, нарушив его мирное существование в гетто, отнял у него обоих детей, и он помешался от отчаяния. В его болезненном воображении часто воскресал тот роковой час, когда он стоял у постели больного папы Иннокентия и переливал в его старческое, изнурённое тело кровь своих собственных сыновей. Их неожиданная смерть поразила его и омрачила ум; он убежал ночью из города в полной уверенности, что над ним тяготеет проклятие и что ему суждено вечно жить и нигде не найти себе покоя.
Так странствовал он с места на место в своей запылённой изодранной одежде, с взъерошенными волосами, наводя ужас на прохожих своим диким видом, тем более что лихорадочный блеск его глаз служил явным доказательством полного умопомешательства. Когда он изнемогал и чувствовал голод, то сострадательные люди кормили его и предоставляли безопасный ночлег. Но какая-то неведомая сила снова гнала его вперёд. Он часто жаловался, что не может умереть и должен вечно странствовать с одного конца земли на другой. Если случалось, что через продолжительное время снова возвращался на прежнее место, то люди избегали его в убеждении, что он принесёт им несчастье, и нередко запирали перед ним дверь.
Таким образом несчастный безумец прошёл вдоль и поперёк всю Италию. Наконец однажды вечером он добрел, усталый и голодный, до пограничной деревни, лежащей среди горных утёсов, в надежде найти себе ночлег. Долгое время он напрасно ходил от двери к двери и просил впустить его, пока наконец ему позволили войти в один дом. Здесь он встретил радушный приём со стороны хозяев, которые не решились отказать в приюте одинокому страннику ввиду грозившего им несчастья. Это была молодая супружеская чета, которая с часу на час ожидала смерти своего единственного больного ребёнка, лежавшего в колыбели. Мать со слезами на глазах предложила свой ужин незнакомцу, который, не поднимая глаз, молча принялся за еду. Но вскоре лицо его оживилось; он поднял голову и начал прислушиваться. До него ясно долетали жалобные тихие стоны; от них мало-помалу рассеялся мрак в его голове и сознание действительности вернулось к нему; он вспомнил о призвании, которое некогда составляло высшую задачу его жизни. Молодые родители в первую минуту обомлели от испуга, когда незнакомец неожиданно поднялся с места и, подойдя к колыбели ребёнка, ощупал ему руки и лоб. Но в тоне голоса, каким он отдавал им разные приказания, была такая спокойная уверенность, что они не решились противоречить ему и принесли требуемые снадобья. Странный человек тотчас же приготовил из них питьё и влил в рот ребёнку. До этого старухи, исполнявшие в деревне роль знахарок, испробовали на маленьком существе все свои медицинские средства, но без малейшего успеха, так что у родителей исчезла последняя тень надежды. Теперь они с радостью увидели, что лекарство незнакомца магически подействовало на их умирающего ребёнка. Он видимо ожил, стоны мало-помалу затихли, дыхание становилось всё ровнее. Луч надежды снова проснулся в сердце измученных родителей; они начали умолять своего гостя остаться у них до полного выздоровления их сына.