Гарем ундер-лейтенанта Говорова
Шрифт:
– Ты кто? – поинтересовался Герман, обращаясь к ночной незнакомке.
Та промолчала, лишь немного повела своими худощавыми плечиками, дескать, не понимаю.
«Наверно иностранка».
– Как тебя зовут? Как твоё имя? – следующий вопрос был задан на голландском и немецком языках, которые Говоров немного понимал.
– Карин,– меж тем, ответила девушка на языке, который оказался ему абсолютно понятен.
«Нет, не иностранка».
Вглядевшись в лицо таинственной гостьи, Говоров нашёл её весьма привлекательной особой. На ней была лишь накидка из тонкого материала. Через ту прозрачную ткань просматривались девичьи приподнятые
Весьма и весьма пикантная, если не сказать провоцирующая ситуация.
«Сон или явь?.. То, что сейчас происходит – это бесспорно сон. Или не сон?.. – в мыслях ундер-лейтенанта наступил определённый хаос. – …Наверняка, сновидение. Так чего ж мне теряться?..»
Бывали случаи, когда для поддержания разговора в чисто мужской компании, Герман мог прихвастнуть своими сексуальными похождениями. В действительности, этот самый опыт был у молодого офицера весьма не богатым. Два-три контакта, да и то отчасти случайных, связанных с горничными и прочей прислугой в его фамильном имении. Меж тем в бордели или ином сексуально-увеселительном заведении, ундер-лейтенант так ни разу и не был. Возможно, поэтому Говоров и отказался от продолжения нынешних ночных приключений в компании с сослуживцами. Он предпочёл вернуться на фрегат, опасаясь ударить в грязь лицом в присутствии друзей-офицеров.
Повторюсь, Говоров был совершенно неопытен. Учитывая данное обстоятельство, станет понятно и почему он, без каких-либо лишних прелюдий сразу перешёл к делу. Точнее, к телу…
Мужская рука бесцеремонно легла на самый низ женского бедра. После чего, начала медленно подниматься вверх, забираясь под ту самую лёгкую накидку.
Дама вовсе не пыталась остановить несколько нагловатую руку Германа. Более того, у офицера сложилось полное ощущение, будто бы молодая особа преднамеренно чуть подсела, дабы рука Говорова поднялась ещё выше. Причём, чем ближе его ладонь приближалась к верху, тем сильнее дама направляла её к внутренней стороне бедра. Наконец, ладонь коснулась того самого тёмного бугорка, который собственно и затуманил разум молодого человека.
Дама принялась бормотать что-то невнятное. Похоже, она пыталась попросить Германа действовать более напористо. Что, несомненно, придало Говорову уверенности. Его пальцы несколько раз потёрли даму именно там,… Незнакомка учащённо задышала, ундер-лейтенант почувствовал на своей щеке её горячее дыхание. Грудь девушки нервно вздымалась. При этом она принялась ёрзать из стороны в сторону. Когда ж пальцы Германа повторили своё действие, ночная гостья, прогнувшись всем телом, приглушённо застонала.
Говоров по-прежнему воспринимал всё происходящее как приятный сон. Меж тем, его ощущения были чересчур реальными и весьма сильными. Незнакомка была достаточно податлива, ничего подобного он ранее не испытывал. В некоем исступлении офицер сорвал-таки с партнёрши лёгкую накидку и быстро сбросил с себя всё, что было на нём надето.
В следующее мгновение Говоров уложил Карин на кровать, и нервно принялся разводить её ножки в стороны. Одновременно он ещё и навалился на неё сверху. Дама оказалась вовсе не против дикого по отношению к себе обращения. Она приветливо раскинулась на кровати, обвив своими руками тело молодого человека.
Без каких-либо сомнений Герман
«Да, и чёрт с ним!..» – более не в силах сдержать своей похоти, Герман принялся тыкаться своим достоинством, как слепой котёнок, в нечто мягкое и чрезвычайно нежное. Юное создание слегка приподнялось, дабы задать правильный вектор движения, наивно надеясь на то, что её возбуждённая плоть вполне справиться с мужским естеством.
Сквозь затуманенное сознание, Говоров предвкушал тот самый момент, когда он полностью овладеет дамой, и почувствует неописуемую благодать своей долгожданной разрядки. Ещё один толчок тазом, и вот, раздвигая нечто упругое, он всё же протиснулся вглубь. Ощущение были просто невероятные, от наслаждения офицер даже застонал.
Девушка вскрикнула, очевидно, от боли, и напряглась всем своим телом…
Глава 4
Говоров проснулся весьма рано, когда фрегат «Полтава» всё ещё спал. Только-только забрезжил рассвет.
Потянувшись, оглядел каюте. Сейчас он был один. То прелестное создание, с которым Герман провёл практически всю предыдущую ночь, куда-то исчезло.
«Ах, да. Ведь это был лишь сон. Весьма и весьма приятное, романтичное сновидение, наверняка навеянное вчерашними блужданиями по ночному Копенгагену, с непрерывной болтовнёй о девушках лёгкого поведения».
Ещё раз потянувшись, офицер встал с кровати. На растрёпанной простыне, он вдруг обнаружил небольшие пятнышки засохшей крови.
«Она что ж, действительно, была здесь?.. Более того, Карин оказалась ещё и девицей?.. – в некотором замешательстве призадумался ундер-лейтенант. – …Помниться, именно об этом и призналась мне чудесница, когда я засыпал в её сладких объятиях. Стоп. Значит, то был вовсе не сон…»
Размышляя о тайносплетениях минувшей ночи, Говоров прошёлся по каюте, приблизился к столу и взял в руки лежавшую на нём колоду карт. Машинально перетасовал её и вытянул наугад одну из атласных картинок. То был покер. Вытянул ещё одну. Пятёрка пик. Развернул колоду веером. И тут вдруг внимание ундер-лейтенанта привлекла карта под мастью: «двойка бубей». Дело в том, что лицо девушки, изображённое на той самой карте, было чрезвычайно схоже с лицом нынешней ночной незнакомки. Точнее, между ними, вовсе не было никакой разницы.
Причём, если вчера Говоров подметил, что все двойки в данной колоде были сравнительно новенькими, то, теперь одна из них (именно «двойка бубей») выглядела несколько потасканной. А, впрочем, то было лишь предположением, наверняка вызванное исключительно мнительностью самого Германа, а также ранее пережитыми волнительными моментами минувшей ночи.
С утра стало известно о том, что трое офицеров отпущенных на берег вместе с Говоровым, на фрегат так и не вернулись. Герман, вызванный к капитану, что-либо пояснить по данному поводу, не сумел. Да, и что Говоров мог сказать, если расстался он со своими спутниками около полуночи, потому и не ведал, куда те далее подались.