Гарик Потный и Оружие Пролетариата
Шрифт:
В чуть приоткрывшемся дверном проеме появилась жирная зеленая ряха Огромага.
– Погодите, - сказал он.
– Назад, Барбос.
Он впустил ребят, с огромными усилиями удерживая за ошейник невероятно откормленного пекинеса.
В сторожке была всего одна комната. С потолка свисали кучи какого-то хлама, на открытом огне плавился, горел и вонял китайский пластмассовый электрочайник, а в углу стоял массивный дубовый стол, накрытый листом оргстекла.
– Будьте как дома, но не забывайте, что вы в
– Это Роня, - сказал Гарик Огромагу, который наливал кипяток в большой заварочный чайник и выкладывал на тарелку каменно-черствые воблы.
– Очередной Шварценфикт, так?
– спросил Огромаг, глянув на кудряшки Рони.
– Полжизни убил, гонясь за твоими братишками с эспандером по лесу.
Каменные воблы при ближайшем рассмотрении оказались начинёнными такими же окаменевшими опарышами, но Гарик с Роней притворились, будто они в восторге от угощения и рассказали Огромагу о своих первых впечатлениях. Барбос положил голову Гарик на колени и обслюнявил ему халат.
Роня с Гарик с восторгом услышали, что Огромаг обозвал Брудзя "старым кровососом".
– На самом деле его фамилия - Бруджа, он вампир-ренегат. А эта его зомбокошка, госпожа Начинка, вот бы с осиновым колом её познакомить. Знаете, что, когда я захожу в школу, она повсюду за мной таскается и мурлычит, типа домогается? Не отъебёшься - это Брудзь ей так велит.
Гарик рассказал Огромагу о том, что случилось на уроке у Сергея Полиэтиленовича. Огромаг сказал, что Гарик не должен терять бдительности, ведь Сергею Полиэтиленовичу на жизнь из учеников практически похуй.
– Но меня он прямо-таки ненавидит!
– Хуета, - не поверил Огромаг.
– Он всех ненавидит, считает тупыми косорукими болванами.
И все же Гарику показалось, что Огромаг при этих словах отвел глаза.
– А что поделывает твой брателло Карлос?
– спросил Огромаг у Рони.
– Хороший парень - жывотных любит, хоть и не без излишеств.
Интересно, он нарочно сменил тему, подумал Гарик. Пока Роня рассказывал Огромагу, как Карлос работает с цыганами, Гарик взял со стола кусок газетной бумаги. Это оказалась вырезка из "Пиздабольской газеты":
ПОПЫТКА ВЗЛОМА В БАНКЕ "НАЦЫЯНАЛЬНЫЙ"
Продолжается расследование попытки взлома в банке "Нацыянальный", предпринятой 31 июля, как полагают, неизвестными самоубийцами.
Жиды - сотрудники банка, утверждают, что в желудках погибших свыней не обнаружено ничего противоестественного. По утверждению сотрудников, взломщики пытались открыть ячейку, которая была стерилизована в установленном порядке немногим ранее в тот же день.
"Однако мы не намерены сообщать гоям, что именно содержалось в данной ячейке, поэтому советуем всем приходить и проверить лично, ведь нашим любимым животным надо питаться разнообразно", - заявил сегодня днем жид по связям с общественностью.
Гарик вспомнил: в поезде Роня уже говорил, что кто-то пытался ограбить "Нацыянальный", но не сказал, когда именно это случилось.
– Огромаг!
– воскликнул Гарик.
– Этот взлом в "Нацыянальном" случился в мой день рождения! Может быть, это происходило как раз тогда, когда мы там были!
На этот раз не оставалось сомнений - Огромаг спрятал глаза. Он матюгнулся и предложил Гарику еще пива. Гарик перечитал статью. В ячейке, которая была стерилизована в установленном порядке немногим ранее в тот же день. Огромаг освободил ячейку номер шестьсот шестьдесят шесть, если, конечно, это можно назвать "стерилизацией", то, что он забрал оттуда маленький мятый пакетик. Было ли это то самое, за чем охотились воры?
Когда Гарик с Роней покачиваясь шли обратно в замок на ужин, с карманами, отвисшими под тяжестью воблы, от которой они не решились отказаться, Гарик подумал, что пока еще ни один урок не вызывал у него столько разных мыслей, как это чаепитие с Огромагом. Значит, Огромаг забрал радиоактивный пакетик как раз вовремя? Где же теперь этот пакетик? И знает ли Огромаг что-то такое про Сергея Полиэтиленовича, о чем не хочет говорить?
Глава 9 Полуночная стрела
Раньше Гарик ни за что бы не поверил, если бы ему сказали, что он встретит мальчика, которого будет ненавидеть больше, чем ненавидел Володю - но это было до встречи с Драчуном Малым. К счастью, со змеюшниковцами первокурсники "Курятника" встречались только на самогоноварении, так что им не так уж часто приходилось видеть Малого. По крайней мере, так было до тех пор, пока в общей гостиной "Курятника" не повесили объявление, прочитав которое, все дружно застонали. Полетные занятия начинались в четверг - и "Курятник" должен был учиться вместе со "Змеюшником".
– Пиздец, - с мрачной иронией произнес Гарик, - именно этого мне и не хватало. Наебнуться перед Малым, перед этим придурком, с электровеника.
Гарик изрядно боялся высоты и вообще попытался бы избежать этих занятий. Если у человека есть ноги - тогда нахуя ему летать!
– Почему именно ты обязательно наебнёшься, - успокоительно сказал Роня.
– Конечно, Малой вечно хвастается, как он охуительно играет в фаршболл, но я готов поспорить, что он пиздит. Как и все, впрочем.
Малой и правда все время говорил о полетах. Он громко сетовал по поводу того, что первокурсников не принимают в команды по фаршболлу и рассказывал длинные прекрасные в своем идиотизме истории, всегда кончавшиеся одинаково, тем, как он чуть было не обоссал сверху вертолет с хумансами. Впрочем, Малой был в этом не одинок: судя по вракам Симочки Рабиновича, последний провел детство в воздухе, летая на электровенике над комплексами ПВО. Даже Роня был всегда готов поведать любому, кто соглашался слушать, о том случае, когда он, на старом детском пылесосе Карлоса, чудом избежал столкновения со стулом. Все дети из колдовских семей постоянно разговаривали о фаршболле. Роня даже чуть не подрался с Фомой Длинным, который жил с ними в одной комнате, из-за футбола. Роня был не в состоянии понять, что это за игра такая, с одними некрасивыми мужиками, где даже нельзя летать. Гарик застал Роню за тем, что тот тыкал втыкалочкой в висящий над постелью Длинного плакат с изображением ланданского Арсенала и пытался подрисовать игрокам вторичные половые признаки.