Гарик Потный и Оружие Пролетариата
Шрифт:
И школа затянула:
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки великая Русь...
Все забыли слова в разное время. В конце концов, остались только двойняшки Шварценфикт, они тянули слова очень медленно, на мотив похоронного марша. Ильич до последнего звука дирижировал им волшебной втыкалочкой, а когда они допели, смеялся громче всех.
– Ну что ж, сейчас мы еще накатим, а ученикам - на гогшки и спать! Магш!
Сквозь оживленно болтающую толпу первокурсники-курятниковцы вслед за Персик пошли из Большого Зала вверх по мраморной лестнице. Ноги у Гарика опять налились свинцом, но на этот раз только оттого, что он сильно объелся
В воздухе висели использованные презервативы, целая стая, и, стоило Персику сделать шаг, как они начали падать сверху.
– Каспер, - шепотом объяснил Персик первокурсникам, - полтергейст.
Персик повысил голос:
– Каспер - покажись!
Ответом ему был громкий, непочтительный звук, похожий на тот, с которым вонючие газы вырываются из жирного зада пиндоса.
– Мне что, послать тебя нахуй?
Раздался хлопок, и появился маленький белый человечек со злобными, зелёными глазками и широким ртом. Он висел в воздухе, скрутив длинный хвостик в подобие турецкого тюрбана.
– Ооооо!
– пропел он, недобро хохотнув.
– Салаги! Вот умора-то!
Неожиданно он просвистел у них над головами. Все быстро нырнули вниз.
– Уйди, Каспер, а то я вызову охотников за привидениями, имей в виду!
– рявкнул Персик.
Каспер вывалил язык и исчез, предварительно высыпав презервативы за шиворот Незнайке. Было слышно, как полтергейст несется прочь, задевая на лету рыцарские доспехи.
– От Каспера нужно держаться подальше, - предостерег Персик, возобновив движение.
– С ним может справиться один лишь Ильич, правда он почему-то сильно боится каких-то там охотников. Ну вот, мы и пришли.
В самом конце коридора висел очередной телевизор, на экране которого было изображение очень толстой голой женщины, стыдливо прикрывающейся руками.
– Пароль?
– спросила она.
– Трава - не наркотик, - отозвался Персик. Портрет сам по себе отъехал вверх, и в стене открылось круглое отверстие с неровными краями. Ребята протиснулись туда - Незнайке пришлось дать ускоряющий пендель - и оказались в общей кухне "Курятника", уютной, круглой комнате, уставленной нелепыми розовыми пуфиками.
Девочек Персик направил в дверь направо, за нею была женская казарма, а мальчиков - налево. Поднявшись по винтовой лестнице - очевидно, они находились в башне - первокурсники наконец-то увидели кровати: пять кроватей под балдахинами ярко-алого цвета. Белье было уже постелено. Слишком уставшие, чтобы много разговаривать, они разделись до трусов и плюхнулись в постели.
– Жратва охуенная, да?
– пробормотал Роня из-за занавеси.
– Уйди, Лариска! Пытается свить гнездо в простыне, представляешь?
Гарик хотел было спросить, пробовал ли Роня чупа чупс, но заснул практически сразу же.
Возможно, Гарик был несколько обожрался за ужином, и ему приснился очень странный сон. У него на голове лежал грязный подгузник проффесора Бельчатника, и этот подгузник все говорил с ним, доказывая, что ему нужно немедленно перевестись в "Змеюшник", потому что это - его судьба. Гарик спорил с подгузником, говоря, что не хочет идти в Змеюшник; подгузник становился все тяжелее и вонял все сильнее; Гарик попытался сбросить его, но тот, казалось, приклеился и до боли сжал голову - тут появился Малой, он ржал, глядя, как Гарик борется с подгузником - потом Малой превратился в учителя в модном чёрном прикиде, Сергея Полиэтиленовича, чей смех стал высоким и холодным - вспыхнул ослепительно-багровый свет, и Гарик проснулся, весь дрожа и в поту.
Он перекатился на другой бок и заснул снова. Проснувшись на следующее утро, он совершенно не помнил своего сна.
Глава 8 Проффесор Самогоноварения
– Вон, зацени!
– Где?
– Рядом с тем тупым парнем, чернявым.
– В очках?
– Видели его тупое ебало?
– Видели шрам?
Шушуканье преследовало Гарика с того самого момента, как он вышел из спальни на следующее после банкета утро. Дети, выстроившиеся в линейку перед входом в свои классы, вставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть его, или перебегали в конец очереди, чтобы еще раз пройти мимо него. От такого внимания Гарик чувствовал себя идиотом. Он старался сосредоточиться на том, чтобы найти дорогу в свой класс.
В "Нодваятсе" по слухам было сто сорок две лестницы: одни широкие и пологие; другие узкие и скрипучие; третьи вели хуй знает куда; четвёртые - давно обвалились. Еще были двери, которые не открывались, пока их вежливо не попросишь с перфоратором, а лучше с отбойным молотком, или двери, которые на самом деле были вовсе не двери, а самые обычные стены, которые просто очень хорошо притворялись. Кроме того, было очень сложно запомнить, что где находится, потому что всё непрерывно перемещалось с места на место. Люди на плазменных телевизорах постоянно ходили друг к другу в гости, а рыцарские доспехи, Гарик был абсолютно в этом уверен, могли при случае закусить незадачливым первокурсником.
Привидения тоже очень мешали жить. Невозможно не испугаться, когда кто-то вонючий выплывает прямо на тебя сквозь дверь, которую ты пытаешься открыть. Почти Безголовый Шотландец был крайне любезен с курятниковцами-новичками и всегда помогал найти дорогу, а вот полтергейст Каспер, если встретить его, когда опаздываешь на урок, осложнял жизнь побольше, чем две ротивовандальные двери плюс волчья яма, вместе взятые. Он мог нахлобучить тебе на голову корзинку для мусора, вытащить ковер из-под ног, забросать калом или незаметно проскользнуть под тобой и схватить за нос с криком: "ну и шнобель!".
Хуже Каспера - конечно, если такое вообще возможно - был смотритель Фаргус Брудзь. Гарик с Роней умудрились попасться ему в лапы в первое же утро. Брудзь схватил их при попытке пройти в дверь, которая, по неудачному совпадению, вела в запретный коридор на третьем этаже. Брудзь не поверил, что ребята потерялись, решил, что они членовредители, и грозил бросить их в садомазоподземелье, но тут, к счастью, мимо проходил проффесор Бельчатник, который их и выручил.
У Брудзя была кошка-зомби по имени госпожа Начинка, костлявое неживое создание цвета пыли с выпученными ярко-красными глазами-фонарями, такими же, как у самого Брудзя. Скотина самостоятельно патрулировала коридоры. Стоило чуточку нарушить правила, буквально на миллиметр преступить запретную черту, и она тут же, таинственным образом исчезая, бросалась звать Брудзя, который совершенно безшумно являлся через секунду. Брудзь лучше, чем кто-либо другой (за исключением разве что двойняшек Шварценфикт) разбирался в школьных секретных переходах и мог не хуже призрака выскочить из-под земли. Ученики дружно ненавидели его, а розовой мечтой большинства детей было облить госпожу Начинку бензином и сжечь.