Гарик Потный и Оружие Пролетариата
Шрифт:
– Все здесь, нах? Жабу не лизать!
Огромаг поднял гигантский кулак и трижды со всей дури ударил в ворота замка.
Глава 7 Ваза сортирочная
Ворота немедленно отворились. На пороге в грязно-зеленом платье какого-то допотопного фасона стояла высокая седоволосая ведьма. У нее было длинное лицо с глупой улыбкой, и Гарику пришло в голову, что, пожалуй, этой женщине лучше на глаза лишний раз не попадаться.
– Салажата, молодое мясо, проффесор Макдональдс, - доложил Огромаг.
–
Она широко распахнула двери. Холл, в котором они оказались, был столь огромен, что в нем мог бы свободно разместиться весь дом Разумовских целиком. Каменные стены, так же, как и в "Нацыянальном", освещались чадящими факелами, потолок был слишком закопченным, чтобы его можно было рассмотреть, а наверх вела сверкающая былым великолепием, но довольно небрежно отмытая от крови мраморная лестница.
Дети вслед за проффесором Макдональдс пошли через вестибюль, торжественно ступая по застеленному гнилой соломой полу. Из-за дверей справа до Гарика доносился пьяный гул сотни голосов - остальные ученики, должно быть, уже собрались - но проффесор Макдональдс провела первокурсников в маленькую заброшенную комнатку в стороне от центрального зала. Дети столпились, прижавшись как можно теснее друг к другу, чтобы не касаться грязных стен, и тупо озирались вокруг.
– Добро пожаловать в "Нодваятс", - произнесла проффесор Макдональдс.
– Скоро начнется пирушка, посвященная началу учебного года, но, прежде чем вы сядете жрать за стол в Большом Зале Столовой, вас должны рассортировать по факультетам. Сортировка - одна из самых важных церемоний в нашей школе, потому что, пока вы находитесь в ее стенах, ваш факультет - это то же самое, что ваша семья. Вы будете жить в казарме своего факультета, срать в общем туалете своего факультета и бухать на общей кухне своего факультета.
– В нашей школе четыре факультета, они называются "Факультет углубленного изучения проблем воспроизводства домашней птицы" ("Курятник", - подсказал Гарику на ухо Роня), "Факультет гинекологии, проктологии и венерических заболеваний мелких грызунов" ("Хомячатник"), "Факультет поведенческих особенностей диких и общественных птиц" ("Воронятник") и "Факультет использования яиц пресмыкающихся для нужд пищевой промышленности" ("Змеюшник"). У каждого факультета своя, очень интересная и благородная научная история, и на каждом в свое время учились выдающиеся коммунисты и партийные функционеры. Пока вы находитесь в "Нодваятсе", для вас существует всего два основных правила: правило номер один - препод всегда прав, правило номер два - если препод не прав, то смотри правило номер один. За любой ваш успех вашему факультету будет начисляться определенное количество баллов, а за любое нарушение правил баллы будут вычитаться. В конце учебного года тот факультет, который заработает наибольшее количество баллов, будет награжден деньгами и переходящим красным знаменем, это очень почетная награда. Я, правда, очень сомневаюсь, что кто-то из вас станет гордостью того факультета, куда он вскоре будет определен.
– Церемония сортировки начнется через несколько минут в присутствии остальных учащихся школы. Предлагаю вам не тормозить и оправиться перед началом церемонии.
Ее взгляд задержался на минуту на расширенных зрачках Незнайки, и на испачканном носу Рони. Гарик принялся лихорадочно проверять, застёгнута ли у него ширинка.
– Я вернусь за вами, когда все будет готово, - сказала проффесор Макдональдс, - и что бы тихо мне тут!
Она вышла. Гарик сглотнул слюну.
– А как распределяют по факультетам?
– спросил он у Рони.
– Да хуй знает. Федя говорил, это ужасно больно, но возможно, он, как всегда, пиздел.
Сердце у Гарика упало. Больно? Перед всей школой? Но он же не взял с собой никаких анестетиков, даже водки - что же ему делать? Если бы он знал, что их будут так проверять сразу же, едва только они приедут, он бы хотя бы нажрался в поезде. Он озадаченно посмотрел вокруг и увидел, что все остальные пребывают в такой же панике, как и он сам. Все молчали, за исключением Галины Грымзовой, которая очень-очень быстро шептала что-то о заклинаниях объёмного взрыва, которые она выучила и гадала, какое из них с максимальной эффективностью уничтожит всех в этой комнате. Гарик постарался не слушать ее. Он ни разу еще так не нервничал, ни разу, даже тогда, когда нёс Разумовским дневник с записью от директора, в которой было сказано, что он, неизвестным науке способом, дистанционно насрал кучу лилового дерьма на стол учительницы. Гарик уставился в пол. Буквально в любую секунду вернется проффесор Макдональдс и поведет его на страшные пытки.
И тут случилось нечто такое, что заставило его подпрыгнуть чуть ли не на метр вверх - а какие-то ребята, стоявшие позади него, страшно закричали:
– Бля?! Пиздец!
Гарик, как и все остальные вокруг, просто задохнулся от ужаса. Из задней стены сплошным потоком выскальзывали привидения с моторчиком, штук, как минимум, двадцать. Горчично-жёлтого цвета, полупрозрачные, жутко вонючие, они струились по комнате, беседуя друг с другом и не замечая первокурсников. Кажется, они о чем-то спорили. Одно, в виде толстенького низенького мудака, говорило: "Забудь и прости, как говорится, все дружно скажем, что мы ему ничего не должны..."
– Дорогой Мудак, разве Каспер не взял у нас всех расписки? Он стукач, он подаст в арбитражный суд, он ведь даже не совсем призрак... А вы все какого тут делаете?
Приведение в жабо и рваной простыне вдруг обратило внимание на детей.
Никто не ответил.
– Молодое пополнение!
– воскликнул Жирный Мудак, улыбаясь беззубым ртом.
– На сортировку, полагаю?
Несколько человек молча кивнули.
– Надеюсь, вы попадете в "Хомячатник"!
– пожелал Мудак.
– Я там учился, понимаете?
– Равняйсь! Смирно! В колонну по три становись!
– раздался резкий голос.
– Церемония сортировки начинается!
Это вернулась проффесор Макдональдс. Одно за другим, привидения покинули комнату через противоположную стену.
– Живее, салаги, - подгоняла проффесор Макдональдс первоклашек, - левое плечо вперёд, шагом марш!
Чувствуя, как от страха ноги наливаются свинцом, Гарик встал в строй следом за мальчиком с волосами песочного цвета, а Роня встал за Гариком, после чего неуверенными шагами не в ногу они побрели толпой из комнаты и, через двойные двери, вышли в Большой Зал Столовой.
Гарик и вообразить не мог, что на свете бывают такие удивительные и прекрасные места. Зал был освещен десятками ламп дневного света, приклеенными скочем под потолком над четырьмя длинными застеленными рваной клеёнкой столами, за которыми сидели остальные учащиеся школы. Столы были сервированы выщербленными фаянсовыми тарелками и гранёными стаканами. В дальнем конце зала стоял еще один длинный стол, для преподов. Проффесор Макдональдс провела детей туда и поставила их в шеренгу так, что они выстроились лицом к ученикам, а преподский стол оказался у них с жопы. На новичков смотрели сотни лиц, похожих в неверном свете мигающих ламп на бледные фонарики. Там и сям между учащимися тусклым грязным туманом виднелись фигуры привидений. Гарик посмотрел вверх, главным образом затем, чтобы избежать направленных на него взглядов. Он увидел бархатисто-черный натяжной потолок, усеянный звездами. Он услышал, как Галина шепчет: "Он так заколдован, чтобы не видеть трещин и паутины. Магия иллюзий. Я читала в "Истории Нодваятса"".