Гарик Потный и Оружие Пролетариата
Шрифт:
– На твоем месте я был бы осторожнее, Потный, - медленно проговорил он.
– Не будешь вежливым с высшим существом, типа меня, последуешь за предками. Они тоже не умели отличить высшую расу от низшей. Будешь общаться с таким говном, как Шварценфикты или этот мутант Огромаг, сам в говне запачкаешься.
Гарик и Роня поднялись плечо к плечу.
– Что ты сказал, сука?
– процедил Роня. Лицо у него стало такого же цвета, что и волосы.
– Ах, ты собираешься побить нас? Наказать? Попинать
– издевательски спросил Малой.
– Если только вы сейчас же нахуй не съебётесь, - сказал Гарик гораздо более храбро, чем привык: всё таки и Баттхед, и Бивис были куда мельче их с Роней. А уж с Володей этих мелких прыщавых шкетов и вовсе не сравнить...
– А мы не хотим уходить, правда, пацаны? Мы любим, когда нас наказывают...
Бивис робко протянул руку к ширинке - Роня рванулся, но, еще до того как он успел ебнуть по морде Бивиса, тот со страху издал душераздирающий вопль.
Запахло говном. Малой и оба его дегенерата развернулись и быстро удалились. Может быть, они все же испугались пиздюлей, а возможно, услышали шаги - секунду спустя появилась Галина Грымзова.
– Что за херня у вас происходит?
– спросила она, принюхиваясь.
– Ты раньше встречался с Малым?
Гарик рассказал о встрече на Малом Арбате.
– Я слышал об этой семейке идиотов, - помрачнел Роня.
– Они первыми вернулись на сторону красных, когда Хуй-Знает-Кто исчез. Клялись, что их вдрызг отымели. Мой папа не верит. Он говорит, что отец Малого - крашеный педик.
– Он повернулся к Галине.
– Ты-то нахрена снова припёрлась?
– Лучше поторопитесь и наденьте форму, я только что ходила в первый вагон, к кондуктору, и он сказал, мы уже почти приехали. Вы не сильно отмудохали их, нет? А то попадете в кпз, еще до того, как приедем в школу.
– Это Бивис сам себя ударил, а потом со страху обосрался, а мы вовсе не при чём, - Роня бросил на Галину сердитый взгляд.
– Может быть, ты выйдешь, пока мы переодеваемся?
– А я вас не стесняюсь, переодевайтесь так - и вообще, я зашла сюда только потому, что ребята в коридоре ведут себя совершенно по-идиотски, глупо хихикают и бегают туда-сюда, и еще там воняет жженми тряпками - объяснила Галина обиженно.
– А у тебя на носу говно какое-то прилипло, ты в курсе?
Роня с немым возмущением проводил её глазами. Гарик выглянул в окно. Вечерело. На фоне темно-пурпурного неба чернели терриконы и шлаковые отвалы. Поезд начал замедлять ход.
Гарик с Роней сняли курточки и натянули длинные черные фраки. Старый фрак брата был коротковат Роне, и из-под него виднелись модельные туфли.
По вагонам эхом разнеслось объявление:
– Через пять минут поезд прибудет на платформу "Нодваятс". Пожалуйста, оставьте багаж в купе, его доставят в школу отдельно.
Гарик так занервничал, что чуть не обосрался, и, как он заметил по запаху, Роня тоже. Они распихали остатки сладостей по карманам и присоединились к детям, столпившимся в коридоре.
Поезд пополз тихо-тихо и в конце концов остановился. Дети бросились к дверям и вывалились на грязную, темную платформу. От холодного вечернего воздуха Гарика пробрала дрожь. Затем над головами ребят замигала красная лампа, и Гарик услышал знакомый голос:
– Салажата! Салажата, сюда! Таки добрался, Гарик?
Большое зелёное лицо Огромага улыбалось над морем голов.
– Давайте, давайте, за мной - еще салажата есть? Смотрите под ноги, не вляпайтесь! Салажата, пиздуйте за мной!
Поскальзываясь и спотыкаясь, дети пошли за Огромагом по отвесной, узкой тропинке. По обеим сторонам тропинки была натянута ржавая колючая проволока - Гарик предположил, что там, наверное, сразу начинается заброшенная промзона. Дети почти не разговаривали. Незнайка, мальчик, который все время терял свою галлюциногенную жабу, изредка икал.
– Скоро первый раз увидим "Нодваятс", - через плечо объявил Огромаг, - тут, за поворотом.
Раздалось дружное "Ну нихуя себе!"
Узкая тропинка внезапно вывела их на берег большого химического отстойника. Возвышаясь на вершине шлакоотвала, сияя окнами на фоне усыпанного звездами неба, на другом берегу стоял огромный полуразрушенный замок с многочисленными башнями и башенками.
– Не больше четырёх рыл на лодку!
– громко орал Огромаг, указывая на флотилию маленьких надувных лодочек, сгрудившихся у берега. Незнайка и Галина сели в одну лодку с Гариком и Роней.
– Все сели, нах?
– проорал Огромаг, усаживаясь в собственную лодку один.
– Отлично - Вперед МАРШ!
Двигатели как по команде опустились в маслянистую пузырящуюся жидкость, заменяющую здесь воду, маленькая флотилия дружно отчалила от берега и заскользила по поверхности отстойника. Дети молчали и во все глаза смотрели на высившийся впереди замок. Им приходилось задирать головы все больше по мере того, как они приближались к шлакоотвалу.
– Пригнуть нах головы!
– скомандовал Огромаг, когда первая лодка достигла отвала, все пригнулись, и маленькие лодочки пронесли их сквозь занавес из пыльного асбеста, за которым прятался вход в широкий ангар. Они проплыли по тускло освещенному тоннелю, с исписанными матерными граффити заплесневевшими стенами, и вскоре, наконец, достигли плавучего причала. Они выбрались на понтон, железный и ржавый.
– Эй ты, придурок! Твоя галлюциногенная жаба?
– крикнул Огромаг, проверявший лодки, покуда дети выбирались на берег.
– Тарапунька!
– вскричал абсолютно счастливый Незнайка, протягивая потные трясущиеся ладошки.
Потом все пошли по подземному переходу, следуя за лампой Огромага, и наконец вышли на ровный, покрытый бумажками и другим мусором газон прямо перед замком.
Взойдя по каменным ступеням, путешественники сгрудились перед высоченными дубовыми воротами.