Гарон
Шрифт:
— Бежим?
Эльф просто схватил ее за руку и припустил со всех ног. Как они пробирались сквозь заросли, Яна не понимала, да и некогда было думать — им на пятки наступали меховые шарики, сотрясая воздух воинственным кличем.
На счастье беглецов лес редел, все чаще попадались поляны кишащие насекомыми, которых Авилорн и Яна просто не замечали. Они неслись, сшибая с веток змей, превращая в фонтаны из лапок усиков и хвостов сороконожек, жуков и скорпионов. Останки уже шлифовали меховушки, протаптывая тропу для следующих смельчаков. И не отставали.
Яна начала выдыхаться и сбиваться
— Когда же они отстанут? — подивилась она, бодро карабкаясь вверх. Встала у края обрыва, и невольно присвистнула — внизу простиралась белая пустыня. — Соль?
— Снег, — бросил Авилорн и, схватив девушку за руку, прыгнул, как всегда, забыв о веревке.
`Убью, эльфа', - пообещала себе Яна, летя вниз: `если останусь жива'…
И упала на снежный наст. Он треснул и поехал вниз вместе с гостями. Перед глазами замелькали островки черных камней, острые зубья валунов, белая снежная пыль. Яна закричала и тут же смолкла — в рот набился снег. В состоянии полного окоченения мозгов и тела девушку вынесло на лед, расплющило сугробом упавшим сверху, превратив в камбалу, прокатило до цепи припорошенных снегом камней. Она наехала на них и замерла, еще не веря, что жива. Перевернулась на спину и… получила в объятья прилетевшего эльфа. Он лежал на ней, хлопая заледеневшими ресницами, и силился что-то сказать посиневшими от холода губами. Яна сказала первой:
— Слезь с меня!!
Авилорн послушно отполз. Яна смогла увидеть, что погоня закончилась. Существа стояли на вершине гребня и, размахивая руками, что-то кричали, но спуститься вниз, повторив путь беглецов, не решались.
— Молодцы! Там и оставайтесь, — пробурчала девушка, с трудом поднимаясь. — Кошмар наяву! Ненавижу ад! — прошипела отряхиваясь.
— А что любишь?
— Риторический вопрос?
— Почему ты злишься?
— Еще один риторический вопрос?
— Нет.
— Авилорн, я тебя умоляю, не задавай глупых вопросов, иначе я здесь останусь, а ты дальше один пойдешь.
— Как же сестра?
— Аля? О-о! Аля! Не знаю, что я с ней сделаю. Такое рандеву мне на старости лет устроить.
— Разве она?…
— А кто? Я, что ли в экзотического принца влюбилась?! Ей гарон нужен был! `Я замуж выхожу'! Нет, ты представляешь, она за гарона замуж собиралась!
— Представляю.
— Да? А я нет! Лучше б за мумию вышла или за собаку, или за горшочный цветок! Фу-ты Цветочный
— Каждому свое, — заметил Авилорн, оглядывая местность. — Но, чтобы ты не говорила, суть сводится к одному — ты боишься.
Яна села на камни, спиной к гряде, оккупированной меховечками:
— Боюсь, — кивнула согласно. — Что скрывать? Я реалистка и отдаю отчет тому, что происходит и во что мы, молитвами моей любвеобильной сестренки, вляпались. Понимаю, что хорошего ждать не приходится.
— Откуда в вашем мире появляются недоверчивые пессимистки.
— Из стройных рядов доверчивых оптимисток, — буркнула девушка и достала из сумки сухофрукты:
— Будешь? — спросила у эльфа. Тот головой отрицательно качнул, задумчиво разглядывая ее. — Не хочешь, как хочешь. Мое дело предложить, ваше — отказаться, — проворчала.
И принялась жевать, поглядывая перед собой: за камнями лежало зеркало покрытого льдом озера — каток, километров на Боже мой. Дальше снежные барханы, серые островки камней до самого горизонта.
— Пейзаж, что ни шаг, то все `прекрасней'.
— Не так уж плох.
— А у тебя все и всегда — лучше не бывает. Тебе голову будут откусывать, а ты будешь любоваться зевом эльфоеда.
Авилорн рассмеялся:
— Новая раса?
— Да уж, куда нам, что-то новое изобрести или открыть — здесь! — закрыла сумку, одела как рюкзак. — Пойдем? Расширим свой убогий кругозор.
— Полна желания?
— Кого-нибудь изрядно покусать. Но лед кругом и снег. Однако, ставлю на кон два сухофрукта, кто-нибудь да подвернется. Не верю я в безжизненность и тишину.
Эльф промолчал и двинулся по льду. За ним девушка.
Под ногами Яны затрещала ледяная корка, а Авилорн, как будто, не ступал. Сурикова двигалась мелкими шажками, с ужасом глядя, как расходятся от ее следов тонкие веточки трещин. И ничего не сделаешь — назад нельзя, а впереди — кошмар пути. Подо льдом, прямо под ступнями девушки стали появляться какие-то силуэты, тени. Чем дальше, тем их больше, и они яснее принимают очертания диковинных чудовищ: видны клыки огромные, туши, панцири, недобрые глаза — акулы по сравненью с ними — ерунда.
— Авилорн, — глухо позвала Яна. — Я не дойду. Лед хлипкий. Сейчас рухну в полынью и все. Смотри, сколько желающих пообедать собралось.
— Ты невкусная, — заверил.
— Это ты знаешь, а они не в курсе.
— Не смотри под ноги, а гляди вперед.
— А толку?! Лед трещит, не слышишь, вот-вот рухнет! Тебе хорошо, ты не идешь — паришь.
— Нет, здесь летать и эльф не сможет. Но это лед надежды и если крепкая она, и он как камень, а у тебя, смотрю, надежды почти нет. Ты зацепись за веру и иди.
— Как зацепиться? Глазками, ручками? Покажи мне ее, ну, где она, ау?! Какая вера, какая надежда?! Ты глянь, они уже изнутри лед рушат, бьются головой, рептилии голодные!
— Брось сумку! — приказал эльф.
— Сейчас! С ума сошел, а как мы без еды, без заклинаний?!
— Цепляешься за груз ошибок — он тебя и тянет вниз! Мы без еды не пропадем, и пить найдем, а книга заклинаний — всего лишь веллинский толковый словарь!
— Не кричи на меня, я, может, последние минуты живу! И требую относиться ко мне трепетно!