Гарри Поттер и двойной капкан

Rulez

— Он принял вызов, но в его понимании дуэль происходит без секундантов, — ответил Гарри, — он пришел с двумя помощниками, они отобрали у меня палочку и связали — это в понимании Малфоя дуэль.

— Так, мы дошли до того момента, как вас связали эти трое, — прервал его Уорриэлз. — Значит, вы утверждаете, что эти господа отобрали вашу палочку и связали вас в раздевалке, мистер Поттер? — спросил Диггори.

— Да, сэр, — ответил Гарри.

— Вы помните, что было дальше, мистер Поттер? — спросил Уорриэлз.

— Помню, — сказал Гарри.

— Вы можете рассказать суду,

что было дальше? — попросил Уорриэлз. — Если в определенные момент вы сочтете невозможным продолжать рассказ, суд поймет.

— Перед тем, как связать меня, Малфой лишился своей палочки, так как я выбил ее из его рук разоружающим заклинанием, — начал Гарри. — Но Крэбб и Гойл были с ним рядом, они помогли отобрать мою палочку, они же и связали меня. После этого Малфой сообщил мне, что теперь он принимает мой вызов на дуэль.

— Так и сказал? После того, как связал вас? — спросил Диггори.

— Да, — ответил Гарри. — Я еще сказал ему, что с его стороны это проявление отваги — трое на одного. Потом Малфой сказал, что его отец, Люциус Малфой, научил Драко кое-чему на каникулах…

— Да, ты сказал, что отец научил меня быть таким же недоноском, как и он! — выкрикнул Малфой, а Снэйп сделал вид, что не успел его остановить.

— Мистер Малфой, вам слова не давали — помолчите! — осадил его Уорриэлз.

— Малфой сказал мне, что хочет услышать, как я буду молить его о пощаде, — продолжил Гарри. — Он сказал, что будет пытать меня до тех пор, пока я не буду просить его пожалеть меня.

— И что вы ответили, мистер Поттер? — спросил Диггори.

— Я ответил, что никогда не буду просить этого недоноска о пощаде! — сказал Гарри.

— Мистер Поттер, последнее предупреждение! — сказал министр. — Уважайте суд!

— Простите, господа, — сказал Гарри дрожащим голосом.

— Мистер Поттер, если вам тяжело продолжать, вы можете идти, — сказал Уорриэлз.

— Вы может сказать суду, что было дальше? — спросил министр.

— Да, — ответил Гарри. — Он сказал, что научит меня манерам, и наложил на меня проклятие пытки.

— Вы можете сказать суду, какое именно, мистер Поттер? — спросил Уорриэлз.

— Crucio, — ответил Гарри, и Визенгамот вздохнул от возмущения.

— А что было потом? — спросил Феррарс.

— Его проклятие гораздо слабее, чем у Темного Лорда, — сказал Гарри, видя, что его слова произвели на суд сильное впечатление. — Не могу сказать, что это было не больно, но я смог перенести это молча. Малфой начал издеваться, сказав, что-то вроде "о, ты даже не кричишь, Поттер!". Потом он сказал: " а если еще ребята присоединятся?". После его слов, они втроем послали проклятие.

— Тоже Crucio? — с ужасом спросила мадам Боунс, которая так же была в составе суда. — Три Crucio?

— Нет, — помотал головой Гарри, — они поменяли Crucio на другое — проклятие пытки Dolor Vomical.

— Мерлин мой! — выдохнули несколько человек.

— Тут уже я не смог такое терпеть молча, — тихо сказал Гарри, дрожа от воспоминаний, и уже не чувствуя, как директор сжимает его руку. — Малфой издевался, держа проклятие, и говорил: " наш герой устал терпеть?

Ты что, голос сорвал, Поттер? " Они дали мне небольшую передышку, а потом, Малфой послал в меня проклятие, которое я уже однажды отбил. Он пытался сделать это на уроке защиты, когда еще была жива Нимфадора Тонкс. Тогда Малфой сделал вид, что просто перепутал заклинание, но я отбил его попытку.

— И что он сделал? — с ужасом ожидая ответа, спросила мадам Боунс.

— Rumpere, проклятие, которое ломает то, во что попадает, — ответил Гарри.

— Он направил проклятие на вашу правую руку? — спросил Диггори.

— Да, — сказал Гарри, — он держал проклятие очень долго, не знаю, сколько времени прошло, но я чувствовал, что внутри сломалась не только рука, но несколько ребер. Я молился только о том, чтобы просто умереть и не чувствовать этой боли. А Малфой и его дружки хохотали, приговаривая, чтобы я просил их о пощаде. Когда он опустил палочку, я поклялся, что если он не убьет меня сегодня, то потом его убью я. На что Малфой сказал, что легко прикончит меня, но сначала вдоволь поиграет со мной.

— Боже, — выдохнула мадам Боунс. — Надеюсь, они остановились на этом?

— Нет, далеко нет, — покачал головой Гарри, садясь на скамью, не в силах больше стоять.

— Вам плохо, мистер Поттер? — спросил Уорриэлз.

— Можно я буду сидеть? — спросил Гарри. — Мне тяжело долго стоять — руку сильно тянет.

— Так ваша рука до сих пор не зажила? — спросила мадам Боунс.

— Нет, на последней тренировке, я неудачно упал с метлы, — ответил Гарри. — Слабость в правой руке не давала мне возможности полноценно играть, я потянулся за мячом, но тут руку пронзила дикая боль, и я упал с метлы.

— Вы можете рассказать нам, что было дальше, мистер Поттер? — спросил Уорриэлз.

— Да. После того, как Малфой сломал в моем теле все, на что направил палочку, — продолжил Гарри, — он сказал "ты долго будешь помнить меня, Поттер! Я же сказал, что ты не доживешь до следующего года!"

— Он угрожал вам этим раньше? — спросил министр.

— Да, он сказал, что Темный Лорд подготовил для меня пару сюрпризов, что я-де не доживу до конца года, — ответил Гарри. — После этих слов, Малфой наложил на меня какое-то проклятие черной магии, как мне сказал потом целитель, которое вызвало сильнейшую лихорадку и не давало ранам затягиваться.

— Вы знаете, что это было за проклятие? — спросил Уорриэлз.

— Arcvidilio, — ответил Гарри. — Меня начало трясти от жара, и боль усилилась в несколько раз…

— Мерлин мой! — еще раз дружно выдохнул суд.

— Потом он послал в меня проклятие сильного повреждения Virtus Violatio, — продолжил Гарри, уже не обращая внимания на то, что Визенгамот снова охнул от ужаса его слов. — Потом я плохо помню что-либо, кроме адской боли. Сквозь свои крики я услышал его следующее проклятие — Flagrum, и тут меня, как будто тысяча человек начала избивать плетьми. Одежда была порвана, а меня просто разрывало. Последнее, что я помню — слова Малфоя о том, что даже если я и расскажу кому-нибудь об этом, его никогда не исключат из школы.