Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
Гарри видел, Сью утешает его от всей души, и сама верит в то, что говорит, но в глубине души не мог избавиться от ощущения, что смерть распростёрла над ним своё крыло, он задолжал ей, и смерть найдет способ стребовать с него этот долг. Убив Вольдеморта, он ступил одной ногой в мир Теней и застрял там – так же, как Снейп, но менее очевидно. На время или навсегда – он не знал.
Сью отпустила поводья, и кобылка шла как ей вздумается по узкой тропинке. Зелёная листва шумела над ними, внизу цвели ранние ландыши, такие же, как у Сью на застежке плаща, одуряя обоих своим ароматом, и Гарри знал, чего она ждёт от него, и не знал, что же его останавливает. С той самой ночи они ни разу даже не поцеловались. Прошло чуть больше недели, но Гарри казалось, что всё настолько переменилось, словно миновали года, в течение которых они не виделись, так невозможно трудно казалось ему вернуться к тому, что он тогда чувствовал. Он был не тем Гарри, это он, а не Снейп, странствовал долгое время в краях, о которых не расскажешь, в полях вечной тьмы и безмолвия, и это его уставшая от странствий душа наполняла молодое, здоровое тело старческой тоской и непонятным томлением, поэтому, глядя на сверкающие капли росы на листьях ландышей, вместо радостного возбуждения он чувствовал, как к глазам подкатывают слёзы. Контраст ликующей природы и стоящей за плечом смерти (столь близкой недавно, что она казалась ему родной, как старый друг) причинял ему физическую боль. Сью была обижена на него, на его непонятную холодность – Гарри видел это. И возможно, смог бы преодолеть себя, если бы… если бы не вставало в памяти воспоминание о той, первой, ночи. Потому руки его опускались, еще не обняв её.
Сью отвела рукой свисающую ветку и с нежной улыбкой обернулась к Гарри. Впереди была развилка, раньше они всегда выбирали правый путь.
– Гарри, а что там – слева? Ты ездил когда-нибудь по другой дороге?
– Я вчера слышал, Невилл говорил, здесь есть какое-то озеро. Поищем?
Они свернули налево, и действительно, примерно через полчаса выехали к чудесному маленькому озерцу. Словно драгоценная миниатюра, оно сверкало в раме из зеленевших тростников и старых плакучих ив. Поверхность у берега была покрыта листьями лилий, в июле-августе они зацветут, будет очень красиво, но они лилий уже не увидят – хочется надеяться, что теперь они будут любоваться цветами уже в родном двадцатом веке.
Сью привязала лошадь к иве и подбежала к воде, наклонилась, высматривая что-то на дне.
– Я их вижу, Гарри, - взволнованно прошептала она. – Хочу попробовать их разбудить, - подобрав подол кремового платья, девушка быстрыми маленькими шажками пробежала по толстой нависающей над прудом ветке; тонкие отходящие вниз веточки качнулись, касаясь воды, по зеленоватой глади побежали отсветы, отражение ставшей на колени Сьюзен раздробилось и перемешалось с голубыми небесными бликами.
– Уверен, у тебя получится, только в воду не свались, - Гарри засмеялся и полез следом, чтобы лучше видеть, как на его глазах происходит маленькое чудо: взрывая бурые облачка ила, со дна тянулись к небу и солнцу свёрнутые в зелёные шарики бутоны. Закачались поплавками на поверхности, стали расти, надуваться, потом один лопнул, открыв полоску жёлтого испода.
– Это нимфея лютеа, или жёлтая лилия, она же кубышка, - прошептала Сьюзен, свешиваясь совсем низко, щека её прижалась к шероховатой коре. Гарри придержал её за талию, чтоб не упала. Вдруг вынырнул совсем другой бутон, красноватый и заострённый, пошевелил лепестками, как бабочка усиками, и как-то сразу раскрылся матово-белой восковой звездой. Вздрогнул: снизу лез к свету новый бутон. Этот оказался жёлтым. Ещё и ещё вспыхивали всё новые и новые звёзды, и жёлтые и белые, неведомое созвездие расцвело, растянулось сетью на тёмной воде, Сьюзен повернула головку, глаза её искрились счастьем и восторгом созидателя. Ветка дрогнула, колено Сью соскользнуло было, но тут же вернулось на место, Гарри обнял её покрепче и вдруг поцеловал – она была так близко и это казалось таким естественным. Поцелуй вышел слегка бесплотным и невесомым, но лицо девушки вспыхнуло радостным румянцем. Охваченный неожиданной надеждой, Гарри смотрел в счастливые серые глаза, видел, как неудержимо изгибает улыбка розовые губы, и в этот миг ему казалось со всей уверенностью, что всё темное, что тревожило его, вот-вот исчезнет, как дурной сон.
Они ещё немного посидели на старой иве, любуясь созданной красотой. Сью доверчиво положила голову Гарри на плечо, и смотрела, как он отламывает сухие веточки и бросает их в воду. Ветра не было, и щепочки никуда не уплывали, крошечными корабликами плавая среди золотых и серебряных цветов.
– Помнишь, - негромко сказал Гарри, - я тебе рассказывал, как на уроке по Креативной Трансфигурации Гермиона сотворила мраморную глыбу - чуть не убилась, а я поджёг причёску МакГонаголл, вызвав огненный смерч…
– Помню, конечно, - Сью потерлась о его плечо щекой, - ты еще говорил, что мечтал об ужине со свечами – со мной, и из всего материализовались только свечи!
– Думаю, это не совпадение, и тогда каждый вызвал заклятием именно свою стихию. У Рона, помнится, куча гвоздей раскатилась по полу, он потом долго брюзжал, что хотел сделать меч. Теперь он у него есть… А что у тебя вышло, Сью, расскажешь?
Сью засмеялась.
– Я хотела украсить причёску МакГонагалл живым цветком – наш урок был сразу после вашего, и она не успела спрятать обгоревшую прядь, – а в результате по всему классу выросли жасминовые кусты…Джастин долго веселился, говоря, что всем ещё повезло, что я не сотворила кактусовый лес или терновую изгородь.
– Твоё умение, по-моему, важнее всех остальных, ты создаёшь жизнь, - шепнул Гарри в розовое ушко.
– В жизни всё взаимосвязано, - ответила Сью, но покраснела от похвалы и доставленного ею удовольствия. – Ничто живое не может жить без воды и света, а солнце – это ведь шар из огня. Может быть, ты когда-нибудь сможешь управлять погодой…
– Ага, на пару с Джинни, - она будет вызывать дождь, а я высушивать его солнечным жаром, - хмыкнул Гарри. – А Рон – делать зонтики и от дождя и от солнца. И все будут говорить – вот достойные выпускники Хогвартса, они управляют стихиями… Смешно. Вот то, что можешь ты – действительно здорово. Как ты оживила то вишнёвое дерево в хогвартском саду, оно даже зацвело, может, и плоды даст этим летом.
– Знаешь, Гарри, - Сьюзен вдруг погрустнела, - я всё думаю, а вдруг Вольдеморт не умер? Нет, я прекрасно помню, что сказала Владычица Озера, про «жалкое существование», но я боюсь, вдруг он найдёт способ выбраться из Мира Теней? Как он смог превратиться в то чудовище? Вдруг он стал теперь оборотнем? Кто знает, что будет с оборотнем там, куда ты его отправил?
– Нет, он не стал оборотнем, - поспешил «успокоить» её Гарри. – Гермиона узнала у Эверетта, что это было за волшебство. Пока барон Гриндельвальд был сквибом, он многому научился от Слизерина – теоретически: тот, видимо, не верил в реальную возможность для барона вернуть свои магические способности и многим с ним поделился. Представляю, каким неприятным сюрпризом стал для Слизерина наш поединок, где я так лопухнулся… Да, и в числе прочего Вольдеморт научился искусству анимагического превращения, и его животным оказался такой вот монстр. Хотя утешительного здесь мало: анимаги лучше оборотней в их звериной фазе лишь одним – они сохраняют человеческий разум, а значит, могут полностью контролировать себя.
– Я думала, анимагами становятся с детства или не становятся вовсе, - Сью удивилась.
– Нет, этому можно научиться. Знаешь, мой отец и его друзья, даже предатель Питер научились превращаться в зверей, чтобы помочь своему другу Рему Люпину, вот он-то был настоящим оборотнем… - Гарри увлёкся и долго рассказывал Сьюзен об известных ему приключениях жизнерадостной компании Мародёров, обходя тяжёлые моменты и подробности, помня о том, что Сью сама недавно потеряла отца, и пытаясь представить всё весёлой сказкой. Сью слушала с удовольствием, хотя тень грусти и утраты изредка всё же скользила по её лицу. Потом как-то неожиданно разговор вернулся к реалиям жизни.
– Послушай, неужели Слизерин просто так делился с бароном секретами магии? Наверное, он и сам немало получил от него?
– Да, - сумрачно подтвердил Гарри, - наверное, Вольдеморт открыл Слизерину многое из того, что стало известно магам только в наше время, например, секрет кружаного порошка. Не зря же они завели это логово на Тёмной Мельнице… Преждевременно полученная информация может очень сильно изменить ход исторических событий, как говорит Гермиона …