Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
Роберт вдруг стал таким бледным, что казалось, он сейчас бездыханным рухнет на пол. Рука Гермионы вцепилась в руку Гарри – он был уверен, она сделала это совершенно безотчётно, глаза её не отрывались от мелового лица Эверетта. Тот бросил ей в ответ горький взгляд, короткий, но до того выразительный, что Гарри одновременно испытал два исключающих друг друга чувства - отчаянного сопереживания Эверетту и желание немедленно прикончить его.
Обомлевшая Матильда несколько долгих секунд переводила взгляд со спокойного Слизерина на казавшегося ожившим покойником Роберта, а с того на растерянную Гермиону. Мельком посмотрела на покрасневшего разъярённого Рона. Сделала какие-то выводы. Состроила высокомерную гримаску и произнесла небрежным светским тоном, как будто не её унизили только что, передав, как вещь, из рук в руки, а словно одаряя бастарда милостью, за которую он ей должен ещё и ноги целовать :
– Хорошо, я согласна.
– Беру, заверните, пожалуйста, - шепнул позади Гарри тот же голос, что восхищался стервой-Матильдой минуту назад, теперь Гарри узнал его – это был Симус.
Роберт открыл было рот, в этот момент Слизерин шагнул на него, хищно взметнув полами плаща, и что-то шепнул на ухо. Если до того Эверетт был белым, то теперь он просто посерел, а Гарри, хоть и думал, что лишился способностей читать мысли, услышал его безмолвный крик: «Гермиона!»
– Я недостоин, - проскрипел Роберт голосом безнадёжно проигравшего.
– Ну что вы, сэр Роберт, - ласково пропела Матильда, сексуальным кошачьим движением устремляясь к Эверетту (Рон скрипнул зубами) и кладя маленькую нежную кисть ему на предплечье, - ваша скромность делает вам честь, но я должна признаться вам, - теперь уже Матильда нагнулась к уху Роберта, и Гарри непонятно почему обострившимся слухом услышал конец фразы:
– Роберт, приди в себя, ведь это всего лишь политика. Будь так любезен, не возражай сейчас. А что до потом – сам увидишь, как со мной просто договориться… обо всём.
– Не меньжуйся, милый, на самом деле ты классный чувак, - тихо просуфлировал Симус.
***
Всю следующую неделю лил дождь. Небо заволокло тусклой пеленой туч, казалось, тянется один длинный нескончаемый вечер, даже ночи были не чёрными, а тускло-серыми. Вроде бы у обитателей замка было чему радоваться – норманны, подчинившись приказу Слизерина, убрались восвояси, четыре факультета готовились вернуться домой, в двадцатый век, все остались живы – все, за исключением братьев Эгбертов. Эдмунд так и не вернулся – его нашли мёртвым недалеко от шатра Гриндельвальда. Он, как и обещал, убил охранника, и видимо, собирался вернуться к Гарри, когда сторожевой пёс страшной породы, которая, как понял Гарри, к счастью, уже не существовала в его время, бросился на Эдмунда из темноты и перегрыз ему горло. Собака с распоротым брюхом лежала тут же – Эдмунд успел взмахнуть мечом напоследок.
Братьев похоронили вместе, на краю леса, возле заболоченного луга, где произошла битва с троллями, и где погиб Эдвин. На этом настояла Эльвира. Трупы норманнов скинули в общую могилу, её под непрекращающимся дождем копали целый день, сменяя друг друга, все ученики мужского пола. Трупов оказалось немало – околдованные Глорианом тролли, ничего не видя и не слыша, кроме зовущего их голоса, по пути смяли и растоптали не ожидающих атаки норманнских солдат. Оставшиеся норманны убрались восвояси - Слизерин не обманул. Куда точно они подевались – вернулись в имение Гриндельвальдов или под королевское крылышко, подались в вольные наёмники или всех по дороге сожрали волколаки, никого особо не интересовало – главное, воины убрались подальше от Хогвартса. Куда Глор увёл троллей, так и осталось тайной. Ушли – и Мерлин с ними. То есть, не Мерлин с ними, а ну их к гоблинам. А вот о Глоре Гарри с тех пор думал часто. Ему не хотелось верить, что принца Леса Теней больше нет на свете, но интуитивно он знал: Глор говорил правду, и они больше никогда не встретятся.
Снейп так и не очнулся. Сьюзен, помогавшая Хельге управляться с ранеными, рассказывала Гарри все последние новости. Малфой от удара Эскалибура действительно получил серьёзное сотрясение мозга - все его выкрутасы по дороге получили логичное объяснение – он реально видел весь мир перевёрнутым, в буквальном смысле вверх ногами (Рон считал, что так и положено человеку с перевёрнутыми понятиями обо всём на свете). Причём, поскольку лежать Драко не хотел, а вставать и даже садиться ему категорически возбранялось, Хельга напоила непослушного пациента зельем, ввергшего того в полусон – полу-транс для удобства лечения. Гарри вздохнул с облегчением от такого решения, поскольку, находясь в сознании, Малфой постоянно оскорблял и подкалывал Сью, в обязанности которой входило вовремя поить его лекарствами.
Снейп же, по словам Хельги, давно должен был оправиться от последствий своей травмы – феникс и чаша Керидвен совершили чудо, физически он был здоров. Но видимо, пребывание в царстве мёртвых не может пройти даром, и эта рана была гораздо глубже и страшней - профессор зельеделия так и не ожил до конца, он лежал тихо и неподвижно, словно в летаргическом сне, все физиологические функции замерли, если бы не биение сердца и редкое слабое дыхание, он бы ничем не отличался от мертвеца. Где витала в это время его душа, даже думать не хотелось. Гарри, частенько заходивший за Сью в комнату, где лежали Малфой и Снейп, каждый раз с содроганием смотрел на голубовато-белое лицо учителя. Хотя, конечно, то, что тот вообще остался жив, всё же было лучше, чем ничего, надежда у Гарри не умирала. Самое ужасное, что никто не знал, как его вообще лечить. Хельга решила уповать на время.
Сью и мистрис Хуфльпуфф по очереди дежурили возле двоих своих пациентов (Джинни сбежала из лазарета на второй день, уверяя всех, что благодаря питью «Скелероста» из кубка Грааля кости её срослись уже через полчаса). Частенько врачевательниц подменяла Валери, хотя последней и без того редко удавалось поспать больше двух-трёх часов: они с Гермионой дни и ночи проводили в библиотеке над свитком Ллуда.
Дело шло медленно. До своего отъезда с расшифровкой им помогал Слизерин – видимо, теперь, пришельцы стали ему не нужны, и он желал поскорее от них избавиться. Но в конце недели Слизерин с Эвереттом и Матильдой уехали – как выразилась Клара «знакомиться с мамочкой невесты, гоблина ей в печёнку» (на девочку явно плохо влияло знакомство с Годриком), а по формулировке Тео – «нанести родственный визит баронессе фон Гриндельвальд». И теперь в толковании невнятного текста, состоящего из нескольких частей, написанных каждой на своём языке – один из которых не удалось даже определить – приходилось рассчитывать лишь на свои силы. Некоторые фрагменты оставались невидимыми, будучи закрыты, словно печатями или замками, картинками-символами, открывавшими содержание очередного абзаца после правильной формулировки того, что было изображено на них. Например, картинка с изображением солнца, окруженного двенадцатью полуразмытыми фигурками, после того, как Гермиона произнесла по латыни «Зодиакальные созвездия», начала вращаться и проявила то, что было написано справа – это оказалось указание о том, как расположить свечи (из специального, разумеется, воска, рецепт которого пока оставался тайной) при открытии ворот во «вращающийся замок кэр-Педриван». Что это за замок, какое отношение он имеет к Пути-на-Грани и Миру Теней, существует ли замок на самом деле, или он всего лишь виртуальный символ, и почему попасть в него можно только в новолуние – все это было неясно.
Гриффиндорцы почти каждую ночь обсуждали то, что удавалось Валери и Гермионе узнать за день, споря и выдвигая свои версии. Гарри обычно молчал и слушал. После убийства Этьена что-то надломилось в нём, и он с трудом заставлял себя принимать участие в разговорах. Сейчас обсуждали «ворота во вращающийся замок кэр-Педриван», которые Гермиона для простоты окрестила порталом через время. Ещё покоя Гермионе не давали новые картинки, одна – с глазом, вокруг которого изгибались волнистые линии – дети так рисуют воду, вторая – с замкнувшейся в кольцо змеёй.
– А может, это отражение человека в колодце или озере? Что-то вроде «познай самого себя», - предположила Джинни.
– Не думаю, - отозвалась Гермиона после непродолжительного раздумья. – Это слишком абстрактно, и никак не продвигает нас к разгадке. Насколько мне кажется, древний автор или авторы были людьми целесообразными, хоть и несколько многословными. Список Ллуда – чёткая инструкция, а не свод философских истин.
– А ты знаешь хотя бы приблизительно, что содержат скрытые фрагменты под картинками?