Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

akchiskosan

Ему удалось опередить Темного лорда на долю секунды, не более. Гарри не без страха отметил, каким бодрым выглядит злой от бессилия Волдеморт. Ничто не указывало, что он только что проснулся.

— Кто здесь? — потребовал он, и Гарри так до конца и не понял, какая такая власть над ним Волдеморта заставила его отказаться от невидимости. Конечно, Волдеморт в любом случае узнал бы его голос, и потом, Гарри казалось, что так, как бы, честнее, что ли, когда Темный лорд видит его.

Но тут гриффиндорцу еще кое-что пришло в голову, и он поскорее наложил на дверь заглушающие чары.

— Умнее, чем я от тебя ожидал, — заявил Волдеморт; от показного добродушия в его голосе Гарри передернуло.

Комната, где расположился Темный лорд, была довольно просторной, но странно меблированной. В ней был и другой, куда более парадный, выход, чем тот, которым воспользовался гриффиндорец: двустворчатые двери с витражами. У Гарри отчего-то возникло впечатление, что это помещение раньше использовалось как бальный зал, или здесь учились балету, во всяком случае, три стены состояли сплошь из зеркал. Несколько больших, вместительных шкафов, явно принесенных из другого места, заслоняли вид сцены, но все же Гарри имел возможность наблюдать себя и связанного в кресле Волдеморта во всевозможных ракурсах.

Вот уже несколько секунд он находился наедине с Лордом и, судя по всему, сумел наилучшим образом организовать условия для допроса. В этом смысле черный маг оказался не ловчее тети Петунии, но собственная удача и радовала Гарри, и пугала, заставляя усомниться том, что он действительно все предусмотрел. Однако, пора было начинать.

Предельно осторожно юноша откупорил емкость с признавалиумом. Волдеморту не пришлось объяснять, что это такое; тот демонстративно стиснул челюсть, сверля Гарри издевательски-торжествующим взглядом. Подобное же выражение бывало на мордах у кошек миссис Фигг, когда та поила их лекарством.

Воспоминание пришло очень кстати. Гарри знал, что из борьбы с питомцами миссис Фигг всегда выходила победительницей. Рука его дрогнула, когда он ухватил врага за гладкий череп. Дотрагиваться до него было противно, и все же Гарри оказался достаточно силен, чтобы запрокинуть голову Волдеморта и слегка нагнуть ее вправо. Миссис Фигг всегда вливала лекарство сбоку, там, во-первых, проще разжимались челюсти, и Гарри в этом убедился, а во-вторых, так зелье скорее попало на основание языка, после чего определенная часть его благополучно стекла в глотку, и жертве ничего не оставалось, как сделать глотательное движение.

Эта часть борьбы, когда Гарри вынужден был держать голову врага, мешая ему разжать челюсти, была самой отвратительной. Когда гриффиндорец отпустил его, Волдеморт первым делом начал отплевываться, шипя проклятия. Но, даже прекратив плеваться, Лорд не собирался успокаиваться. Он извивался в своем кресле, как никогда напоминая Нагини, так что непрошенный гость даже огляделся на всякий случай, но змеи, к счастью, нигде не было.

— Ты об этом пожалеешь, Поттер, — поклялся Темный лорд, глядя как никогда свирепо.

— Не стану спорить с тобой. Ты ведь не убивал Реддлей, — произнес Гарри, еще не понимая, как лучше спросить. Но это было не самое светское начало.

— Не успел, — с сожалением прохрипел Волдеморт, не прекращая попыток освободиться.

Злясь на себя, что до сих пор ничего нового не узнал, Гарри почти физически ощутил, как уходят секунды.

— Но ведь ты знал, что тебя подозревает Дамблдор… — проговорил он, чтобы скрыть свое замешательство.

— Нет, Поттер, ты и правда дурак, — заявил Лорд.

— Ладно, тем для тебя обиднее попасться дураку, — покладисто согласился Гарри. — Где твои хоркруксы? Все шесть, — произнес он отчетливо. — Где каждый из них?

Вынув к тому моменту из верхнего кармана мантии предусмотрительно вложенные Гермионой блокнот и обыкновенную шариковую ручку, он приготовился записывать. Гарри отдавал себе отчет в том, что может выглядеть смешно; его это не волновало.

— Я не знаю, где мои хоркруксы! Я не такой дурак! — злорадно прошипел Волдеморт. — Я сделал лучшее, что мог — отпустил их в свободное плавание! Кстати, как минимум один находится на дне Тихого океана. И хочу огорчить тебя, юный Гарри: их не шесть, а гораздо больше! Сотни!

И он принялся дико, натужно хохотать. Однако Гарри сомневался, чтобы собственная речь так развеселила Волдеморта; скорее всего, это был просто способ потянуть время, пока действие признавалиума не закончится.

Однако то, что сказал Лорд, несомненно, было правдой. Гарри ни за что не хотелось дать понять, что хоркруксы — единственная его цель здесь, что, не узнав о них, он страшно разочарован и ощущает провал всех своих надежд.

Лорд Волдеморт неожиданно пришел к нему на помощь.

— А как ты понял, что это не я поработал в доме Реддлей? — спросил он с самым банальным любопытством.

— По всем деталям выходило, что ты не мог этого сделать, — уклончиво ответил Гарри.

— Дитя мое, — с показным благодушием выдохнул Волдеморт, — тебе не откажешь в тщательности изучения обстоятельства дел давно минувших дней! Или это сделала твоя подруга мисс Грэнжер?

Непонятно, осознавал ли Лорд, что на его красноглазой физиономии подобие дружеской ухмылки внушает ужас и отвращение. Гарри внутренне напрягся, но постарался не показать, что он понял смысл угрозы; он и так знал, что Волдеморту давно известно, с кем он дружит и кем дорожит.

— Ты совершенно прав насчет незабвенного Марвина Гаунта, — продолжал Волдеморт. — ну, положим, установить это было нетрудно! Он ведь прибыл на место преступления и сообщил подробности, которые мог знать только убийца.

— А почему его воспоминания обрываются так непонятно? Ты ведь оглушил его, — Гарри старался придерживаться такого тона, чтобы подразумевалось, что ему все доподлинно известно. Нельзя допустить, чтобы Волдеморт ввел его в заблуждение, кто угодно, только не он, Гарри Поттер, согласится недооценить Волдеморта.