Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

akchiskosan

— Ну, что еще? — устало спросил Гарри. — Ладно, говори, но только быстро и без фокусов!

Обретший голос Кричер не постеснялся высказаться в своем снобистском духе.

— Позвольте Кричеру попрощаться с пьяницей Винки, о фальшивый хозяин! — вскричал он. — Она должна знать, что Кричер, хранитель очага Блэков, возвращается домой! Пусть тоже гордится, это большое утешение в ее бедственном положении, когда вместо хозяина — директор!

Не в силах смотреть на Фаджа от подступающего к горлу нервного смеха, Гарри сдавленным голосом позволил старому эльфу

отлучиться на пять минут в кухню и похвастаться другим эльфам.

— Прости, а с ним… все в порядке? — деликатно осведомился Фадж. И здесь Гарри не видел причины привирать.

— Что Вы! Конечно, нет, сэр, — ответил он.

Деликатный Фадж больше ни о чем его не спрашивал, возможно, просто не желая нарваться на еще один такой феномен. Явившийся с кухни Кричер сиял от гордости еще больше, чем несколько минут назад, и то, что он возвращается домой, казалось, возвышало его в собственных глазах до недосягаемой для Гарри Поттера высоты.

Возвращаясь в гриффиндорскую башню и думая, что теперь Фадж, несомненно, станет относиться к нему настороженно, Гарри, тем не менее, не ожидал, что ему закатят еще один подобный же концерт.

Уже на подходе к портрету Полной дамы он едва не оказался сбитым с ног. Вынырнувшее из-за доспехов маленькое существо с ликующим визгом бросилось на него.

— О, славный Гарри Поттер! — возопил, от избытка чувств повисая на гарриных штанах, Добби. — Он еще более могущественный и мудрый, чем Добби думал! Гарри Поттер изгнал этого мерзкого чванливого раба с кухни! И он теперь не будет засорять мозги Винки! Нет больше Кричера! О, счастье Добби!

Глядя на то, как Добби ликует, Гарри вдруг подумалось, что этот день прошел не зря.

Но чувство тревоги, возникшее из страха разоблачения, напомнило ему, что расслабляться рано. И исчезновение могилы, и эпизод в Министерстве требовали не просто обсуждения, а выработки общей стратегии, или хотя бы общего мнения. Теперь, возвращенный из своих переживаний в реальный мир, Гарри видел, как сильно подействовали на его соратников эти два события. Честно и бескомпромиссно осудив себя за безответственность, Гарри поспешил исправиться и созвал новое собрание Д.А.

Началось оно мрачно; Дамблдор для многих при жизни был великим авторитетом.

— Конечно, мы сами теперь должны понять, что все это означает, но это так трудно, — пожаловалась Ханна Эббот. — Если бы он был здесь, он бы наверняка знал, что делать.

— Необязательно, — процедила Гермиона.

Это получилось у нее слишком громко, и воцарившееся мгновенно неодобрительное молчание отчего-то вызвало в душе Гарри сильный протест. Да, он любил Дамблдора, но не находил в словах Гермионы ничего оскорбительного для его памяти. Чувствуя себя обязанным защитить подругу, Гарри заговорил.

— Мы думаем, что рядом есть более мудрые и опытные наставники, которые лучше нас знают, как справиться с тем кошмаром, которым порой оборачивается жизнь. Но, потом, когда ты попадаешь в этот кошмар, пусть подготовленным, но растерянным и испуганным, поверьте, чаще всего их не

оказывается рядом, — Гарри старательно вглядывался в глаза собравшихся, ему так хотелось донести до них то, что удавалось облечь в слова, сделать так, чтобы они хотя бы захотели понять, каково это. — Я знаю, потому что со мной такое случалось. И все-таки, когда не стало Дамблдора, — Гарри пришлось прерваться и перевести дыхание, но ком в горле не стремился растворяться. — В общем, я не был к этому готов, — произнес он глухо. — Нет, я никогда не ждал, что он станет расчищать для меня дорогу! Но в начале года, когда оказалось, что и подсказывать некому, я так себя чувствовал…

Образовавшуюся паузу заполнили звуки, свидетельствующие о смятении присутствующих, хотя никто даже не пытался перешептываться. Шуршали платки, слышалось трение рук о ткань одежды, поскольку многие делали вид, что отряхиваются.

— А нас не для того учили, чтобы подсказывать, — собравшись, с вызовом произнес Захариас Смит.

— И все-таки я уверена, не мне одной страшно без подсказок, — мягко, словно уговаривая одноклассника не спорить, обратилась к нему Сюзан Боунс. — Поэтому и случилось все это на пятом курсе, ну, с Амбридж…

— «С радостью сообщаю, что вы будете заниматься по плану, одобренному Министерством!» — передразнила Гермиона, и Гарри даже вздрогнул, настолько у нее вышло похоже на Долорес Амбридж. — От этого нам и надо избавляться. В школе мы постоянно рассчитываем на поддержку учителей, директора, Министерства, и это дает нам иллюзию безопасности. Между прочим, мы продолжаем оглядываться на них даже после того, как многое сумели сделать сами.

— Ты права. Я даже сейчас в иную минуту сомневаюсь, правильно ли я поступаю, что скрываю свое участие в Д.А. от родителей, — признался Симус. — Хотя я видел, что Министерство гораздо беспомощнее нас, и не всегда учителя могут дать правильный совет, все равно иногда готов поверить, что мамочка и директор лучше знают.

— Вот и мне с самого начала, как мы стали собираться, казалось, что нас заносит, — призналась Падма Патил.

Разговор неуклонно продвигался в неожиданном русле. Гарри решился поделиться своим разочарованием.

— В доме Гаунтов я узнал, что Дамблдор ошибался, — произнес он.

Далее он продолжал в полнейшей тишине, изредка прерываемой перешептываниями; в особенности, когда ребята из других колледжей узнали, что Дамблдор приглашал его для дополнительных занятий, нашлось предостаточно недовольных.

— Все-таки это не совсем честно, когда кого-то так выделяют, — громче всех заметил Захариас Смит.

— А мне такая избранность и даром не нужна, — возразил Майкл Корнер, и Рон впервые поглядел на него с симпатией.

В общем, к тому, что Гарри был полностью уверен в правоте Дамблдора, ребята отнеслись с большим сочувствием.

— Но ведь это не так важно, — пожал плечами несносный Смит, когда Гарри закончил. — Эта ошибка Дамблдора никак не умаляет его гениальности.

— Гарри этого и не утверждает, — сказала Гермиона.