Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Да, — удивился его удивлению Кормак. — Так всегда делают, даже магглы. Кто же станет раскапывать могилу средь бела дня? Вот еще, народ потешать! Вообще-то это оскорбило бы чувства людей, — поправил он, почувствовав, что его юмор здесь вряд ли поймут и оценят.
Гарри отшатнулся от окна; в глазах было темно. Некоторое время он простоял так, не обращая внимания, что вокруг оживленно гудят разговоры. Несколько раз его толкнули; это не имело значения.
— Надо идти на уроки. Гарри, — позвала Гермиона.
— Вы идите, а я не могу, — отрезал Гарри. — Мне надо… туда. Не беспокойтесь, там ведь Хагрид.
Он подождал, пока они уйдут, и помчался вниз по лестнице, яростно преодолевая ступеньку за ступенькой. Кстати вспомнилось, как он бежал вниз, преследуя Снейпа. Сейчас спешить было некуда, но Гарри все равно не мог идти спокойно. Изнутри его жгло кипящее чувство, не оставляющее места для успокоенности.
Внезапно нога его провалилась, и Гарри почувствовал, что падает. Будь у него в руках что-нибудь, гриффиндорец непременно бы все рассыпал. С трудом удержав равновесие, он руками оперся о ступени и дернул ногой. Ее держало крепко.
Гарри понял, что застрял на одной из особых проваливающихся ступенек, о свойстве которой, увы, прекрасно знал. Ситуация была глупее не придумаешь, и эта очередная насмешка судьбы настолько вывела его из равновесия, что захотелось плакать от злости. При мысли о том, что редкие ученики, опаздывающие в Большой зал, могут застать его здесь в таком беспомощном положении, Гарри становился сам себе противен.
— Не беспокойся, Гарри. Сейчас я тебе помогу.
Однако прежде, чем выполнить это, Сюзан Боунс опустилась перед ним на корточки. Глаза ее, печальные и серьезные, смотрели на парня с понимающим сочувствием.
— Знаешь, я тоже думаю, что все это ужасно, — мягко произнесла она.
Гарри уныло кивнул. Но, как бы хорошо не относился он к товарищам по Дамблдоровой Армии, у него не было сейчас желания обсуждать с ними что-либо. Сюзан это поняла и выпрямилась.
— Выбраться нетрудно, — сказала она. — Надо только постучать по перилам. Вот здесь.
Она действительно знала, что делает. Он почувствовал, что ногу сразу отпустило.
— Спасибо, — невыразительно произнес Гарри, принимая ее руку.
Поблагодарив девушку и не спросив, что же заставило ее подняться с завтрака так рано, он с той же скоростью бросился вниз. К счастью, по пути Гарри встретился только Филч, и к его ворчанию парень остался равнодушен.
Он так ждал, когда же холодный воздух улицы ударит ему в лицо. Серость здесь была ярче, чем из окна, а маячившая на знакомом месте фигура Хагрида казалась совсем огромной.
Заметив его, лесничий не прервал своей работы. Он медленно, словно тоже не в силах был поверить, разравнивал землю.
— Вот тебе и раз, — угрюмо приветствовал он Гарри.
Там, где был вывернут дерн, валялся разный мусор и, хоть его было немного, Гарри содрогнулся от ощущения чего-то невыразимо гадкого и недостойного. Выглянуло солнце, и в его лучах блеснула кривая железка с налетом ржавчины.
Находиться здесь оказалось еще тяжелее, чем бездействовать в башне. У Гарри перед глазами все плыло, ему становилось все труднее дышать. Казалось, над этим местом теперь нависло ощущение бесконечного зла.
— Почему они это сделали? — выдохнул гриффиндорец.
— А, — протянул Хагрид, сгребая мусор в одну кучу; Гарри передернуло, и он поскорее отвернулся. — Оказывается, знамо дело, та могила, что на кладбище, настоящая. А вот в этой даже никого и не оказалось.
Он нагнулся, чтобы собрать мусор на совок, и выбросил его в тачку. Звук сыплющихся предметов снова заставил Гарри поежиться, но уже не так сильно.
— Как?! — выдохнул он.
Хмурое лицо Хагрида ненадолго прояснилось.
— Да. Точно говорю, они при мне разрывали. Я чуть в обморок не грохнулся. Во дела! А кто же с нами тогда был весь год? Ну, ладно, ты держись.
И, тяжко вздохнув, лесничий покатил тачку прочь. Гарри остался стоять, глядя вниз, и понемногу ощущение кошмарного злодейства отступало. Это было странно, как будто зло отдалялось от него, хотя все оставалось по-прежнему, и, невзирая на здравый смысл, юноша продолжал чувствовать обиду на Министерство, осквернившее его святыню.
Только почувствовав, что замерз, Гарри решился повернуть обратно. «Как бы то ни было, — думал он, — с этой могилой кто-то нас все-таки надул. Осталось только выяснить, кто и зачем».
Исчезновение могилы было бурно воспринято обитателями замка. Об этом говорили всюду, хотя профессор МакГонагол и попыталась пресечь разговоры на своем уроке снятием двадцати баллов со всех колледжей, кроме онемевшего «Слизерина».
— Я имею право рассчитывать, что к выпускному курсу вы научитесь на моих уроках заниматься только делом, — жестко изрекла она. Впрочем, профессор не стала хвалить молчаливых слизеринцев.
Гарри, подавленный последними новостями, не сразу заметил, что на уроке присутствует и Малфой. А заметив, обратил внимание также и на перемену в поведении слизеринца. Если до сих пор тот старался держать нейтралитет, прикидываясь, что никаких Гарри и компанию не замечает, а то и вовсе не помнит, то теперь он явно обнаглел. Заметив, что Гарри наблюдает за ним, Малфой в ответ принялся исподлобья сверлить его взглядом.
— Гарри, прекрати немедленно! — попросила через некоторое время Гермиона. — Ты еще задание не сделал, и вообще, вы как маленькие, кто кого переглядит. Я думала, ты переживаешь из-за сегодняшнего, а ты…
— Слизеринцы вот не переживают, — возразил ей Гарри, но ему все же пришлось отвлечься, потому что профессор МакГонагол, даже сочувствуя ему, все равно вызвала его к доске.
А слизеринцы тоже не остались равнодушны, хотя, не исключено, происшествие в Министерстве взволновало их больше. В течение дня к Гарри подошли несколько членов Д.А., заметивших, что они засуетились. Они околачивались в таких местах, где раньше и не показывались: возле хижины Хагрида, например. А вскоре и сам Хагрид обрадовал потрясающей новостью, правда, не Гарри, а профессора Слагхорна. Лесничий остановил пойманного им студента посреди вестибюля, заметив, что завуч колледжа уже спешит к ним.