Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Между прочим, в мои обязанности, как старосты, входит пресекать такие вещи! Я, конечно, не сообщу об этом, но… Ты столько сделал этим летом! Ты заработал авторитет, люди прислушиваются к тебе.
Джинни решила, что ей тоже пора высказать свое мнение.
— А я совершенно не понимаю, для чего нужен вагон старост! — бросила она, скрестив руки на груди. — Все равно вы все время шатаетесь по другим вагонам и не даете людям самим разобраться, что им нужно делать.
Гермиона помялась, прежде чем выбрала не отвечать, и снова повернулась к Гарри.
— Дождись, пока он сам явится, он всегда так делает, — успел вполголоса посоветовать Рон. — Так и Гермиона придираться не будет, а ты все равно его проучишь…
— Привет! — разлился по коридору знакомый голос, явно к ним обращаясь.
По вагону прямо к Гарри пружинистой походкой направлялся ни кто иной, как Кормак Маклаген, соученик по «Гриффиндору». В сознании Гарри мгновенно возник дискомфорт, смутное чувство, что Маклагена вроде бы не должно здесь быть. Но Гермиона сумела раньше сформулировать, в чем дело.
— Что ты здесь делаешь? Ты же закончил школу! — сказала она.
— А! — лицо парня засияло самодовольством, и он нарочно помедлил, прежде чем отвечать. — Да, я вот заступил на службу. Стажируюсь на аврора, — пояснил он, и даже Гарри без труда определил, что от его скромности несет хвастовством больше, чем если б он явно хвастался. А Кормак тем же тоном продолжал: — Это, конечно, что-то вроде ознакомительного задания, но на самом деле все серьезно. Я обязан вас охранять. Так что — вы все в надежных руках.
Он подмигнул Гермионе, и та поспешила отвернуться к окну. Гарри удивило поведение бывшего гриффиндорца: в прошлом году его ухаживания за Гермионой не привели к успеху, и, очевидно, для Гермионы их возобновление тоже оказалось неожиданным. Рону же все это настолько не нравилось, что его уши стали выглядеть, как два багровых флажка.
— Думаю, не только нас, а весь поезд, — довольно резко поправила Джинни, сочувствуя состоянию брата.
— Ну, прежде всего избранный круг, это ясно, — пожал плечами Кормак, как раз когда Гарри заметил, что позади новоявленного стажера шествуют, приближаясь к ним, две небезызвестные фигуры.
На груди Блеза Забини красовался серебряный значок с надписью «Староста», из чего следовало, что Малфой эту привилегию все же утратил. Но вот Пэнси Паркинсон осталась на прежних позициях, и теперь, вышагивая рядом с Забини, деловито стреляла глазами, высматривая предполагаемых нарушителей. Лица слизеринцев при виде гриффиндорцев уже успели вытянуться, а Маклаген продолжал, как ни в чем не бывало:
— Вы ведь понимаете, кто на самом деле нужен Сами — Знаете — Кому! Если на поезд нападут, то не ради никому не известного магглорожденного первоклассника, а из-за знаменитого Гарри Поттера. Кстати, Поттер, можно называть тебя просто по имени?
Гарри имел возможность пронаблюдать, как восприняла последние слова Паркинсон: она морщилась, и выглядела так, будто ее в любой момент стошнит. Ей, как всегда, и в голову не приходило, что «знаменитый Поттер» не просил этого напыщенного индюка к себе подлизываться. Однако Маклаген, не будучи по сути невоспитанным, обладал редким видом бестактности, позволяющим ему гнуть свою линию, игнорируя желание окружающих. По опыту Гарри знал, что несогласие с собой Кормак замечал только тогда, когда явно оставался с носом.
— Ты не посторонишься? — вынужден был обратиться к Кормаку Забини, поскольку они почти поравнялись, и Маклаген, действительно, загораживал проход ему и Паркинсон.
Кормак развернулся к нему, приветливо кивнул и протянул руку, которую Забини неохотно пожал.
— Я как раз говорил про избранный круг, — объяснил он. — Думаю, в этом году Клуб Слизня тоже будет собираться, ведь старик Слагхорн остался в школе? Нам теперь стоит держаться вместе, а?
— Может быть, — процедил Забини, при этом глаза его бегали, не встречаясь с глазами гриффиндорцев, словно прицениваясь, с какой стороны удобнее обогнуть Кормака.
— Твоя подружка? — между тем спросил стажер, дружелюбно кивая на Пэнси.
Забини и Паркинсон переглянулись, в полном единодушии безгласно вопрошая друг друга, не кретин ли перед ними. В этот раз Кормак просек ситуацию, и соизволил посторониться. Тогда, не поздоровавшись и не попрощавшись ни с кем из компании Гарри, одногодки из «Слизерина» проследовали дальше и скоро скрылись в противоположном конце вагона.
— Они не в восторге от идеи держаться вместе, — язвительно заметила Джинни.
— Слизеринцы, — понимающе скривился Кормак. — Честно сказать, я думаю, все эти вопли распределяющей шляпы насчет объединения колледжей — чистая ерунда. Я бы с ними вообще не связывался, но ссориться преждевременно — неумно. Врага надо держать на виду.
Под конец речи самоуверенность начинающего аврора совсем восстановилась. Отдавая должное его стратегически верным рассуждениям, Гарри, впрочем, уже находился в таких отношениях со слизеринцами, что наблюдать их мог лишь на расстоянии. Не столько умные рассуждения Маклагена, сколько его покровительственный тон утомил и Гарри, и остальных. Так что, если тот и дожидался приглашения в купе, ничего подобного не последовало, Гарри распрощался едва ли не быстрее, чем слизеринцы. Отчасти он не позвал Кормака и потому, что щадил чувства своих, особенно некоторых, друзей.
— Выпендривается! — ворчал Рон, разваливаясь на сидении. — Конечно, его приняли в авроры! Ведь он охотился с министром на летних каникулах, тоже мне, важная шишка!
— Рон! — с упреком произнесла Гермиона. — Не надо так, ведь ты знаешь, отбор туда чрезвычайно строг. Наверное, у него все-таки есть способности, да и оценки хорошие…
Мнение Рона горячо поддержала Джинни.
— Уж не знаю насчет его оценок, но он просто трепач, — выпалила она. — Мерлин ведь не допустит, чтобы он оказался нашим новым преподавателем защиты!