Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

akchiskosan

— Интересно, кто все-таки будет преподавать защиту? — спросила Джинни.

Гарри заметил, что взгляд Гермионы, которая вовсе не торопилась присоединяться к Рону, при этих словах стал рассеянным.

— Виктору предлагали эту должность. Смешно, он же квиддичный игрок, — улыбнулась она. — Но он выпускник «Дурмстранга», и, наверное, новый директор решил, что он должен хорошо разбираться в черной магии.

— А ты тут при чем? — спросила Джинни.

Гермиона глубоко вздохнула.

— Он спросил, хочу ли я, чтобы он находился рядом. Мы ведь переписывались и… В общем, неопределенность ему надоела, — объяснила Гермиона.

— И

что, он собирался принять эту должность? — спросил Гарри.

— Не знаю. Я не готова ответить на его чувства, и, в общем, попросила Виктора на меня не рассчитывать. Насколько мне известно, он вернулся в Болгарию. — Гермиона встала и нарочито аккуратно поправила подол. — Мне, наверное, тоже пора дежурить.

Она оставила друзей дожидаться вестей от авроров, и всю дорогу Гарри провел напряженно. Но поезд остановился, а никаких известий он так и не получил.

— Я думаю, все это требует времени, — рассудил Рон. — Пока они еще найдут эту комнату… А найдут, может, и не сегодня начнут операцию спасения. Надо ведь малость понаблюдать за местом, так отец рассказывал.

Не то чтобы это совсем успокоило компанию, но за неимением лучшей версии ничего не оставалось, как утешиться этой. Так что пришлось Гарри вместе со всеми искать карету, трястись в ней до «Хогвартса», а потом поток радостно возбужденных, галдящих соучеников подхватил и его, неся к освещенному проему. Однако на пороге он внезапно окаменел.

Большой зал был все тот же. И расстановка столов нисколько не изменилась. Ученики вливались в зал сплошным потоком, а профессор МакГонагол уже стояла на возвышении перед столом преподавателей с длинным пергаментным свитком в руках. На трехногой табуретке рядом с ней лежала Шляпа-сортировщица. Вот только на месте Дамблдора сидел, улыбаясь, Корнелиус Фадж в своем котелке.

Не раздумывая, Гарри развернулся и бросился вон. Он услышал, как Гермиона окликнула его по имени, и остановился, но так и остался стоять, огибаемый со всех сторон учениками, спешащими посмотреть церемонию распределения. Гермиона, Рон и Джинни пробились к нему против течения.

— Что с тобой? На тебе лица нет! — Рон, не на шутку встревоженный, хлопнул его по плечу. Взгляд Джинни впивался в него, требуя объяснений, а Гермиона, тоже ничего не понимая, не скрывала усталости и раздражения.

— Не знаю, — отчеканил Гарри. Он не собирался жаловаться, понимая, что недовольство отсутствием Дамблдора на привычном месте прозвучит глупо, и это уж точно не развеет опасения его друзей.

— Тогда не стой так! Гарри, надо занять места! — выпалил Рон. — Я хочу наблюдать за Малфоем, мы же ради этого и вернулись в школу, разве нет?

Гермиона с осуждением взглянула на него, но сказать ничего не успела.

— Чего встали? Ходить разучились? — обрушился на них Филч в нарядном сюртуке и, как водится, в скверном настроении по случаю возвращения в школу ненавистных ему учеников. — Я закрываю двери, пошевеливайтесь!

Гарри очень захотелось нагрубить ему в ответ, но Гермиона уже тянула за рукав, и потом, он успел подумать, что нет лучшего способа привлечь к себе совсем не нужное внимание всех присутствующих в Большом зале, чем затеять скандал с завхозом под носом у МакГонагол, которая уже направлялась навстречу. Вне себя от разрывающих его противоречивых эмоций, Гарри все же проследовал за друзьями на место и сел за стол «Гриффиндора».

Между прочим, новых лиц за столом учителей не оказалось. Из этого следовало, что преподаватель защиты от темных сил либо опаздывал («Чего при Дамблдоре никогда не было!» — подумал Гарри), либо его вообще еще не нашли.

Эта тема занимала и других гриффиндорцев.

— А может, новый директор сам возьмется за это? — предположил Невилл.

— Нет. Он слишком осторожен и, прямо скажем, труслив, чтобы принять должность с такой репутацией, — уверил его Рон.

Вошли первогодки, как всегда, заинтригованные и робеющие. Гарри почему-то подумалось, что некоторые из них уже сегодня станут слизеринцами. Наблюдать за Малфоем ему было непросто, поскольку тот сидел к нему через два стола и спиной. Между тем профессор МакГонагол водрузила на знакомый табурет Шляпу-сортировщицу, но Гарри, погруженный в свои мысли, пропустил момент, когда она начала петь.

Он думал о том, что, сидя здесь, в Большом зале, Малфой ничем не отличается от сотен других учеников и, возможно, не вспоминает, с чего начались его последние каникулы. Шляпа перечисляла достоинства Годрика и Салазара, а Гарри между тем всерьез решил, что далеко не всех следует обучать магии, надо сначала проверить, не выйдет ли это боком. И наиболее неподходящими для обучения казались ему именно чистокровные колдуны и ведьмы. «А впрочем, будет ли результат? — здраво усомнился он. — Ведь их все равно научат дома родители, и это, скорее всего, будет еще хуже, чем отправить их сюда, тут хотя бы учителя контролируют. И мимо мадам Щипц в Запретную секцию еще никто не прошел… кроме меня».

Но в какой-то момент его рассуждения резко оборвались, и он словно вывалился в реальность, когда до сознания стали доходить странные слова. Никогда раньше в песне шляпы такого не было:

… Для каждого из вас миг важный наступает.Пусть ученик себе тот колледж выбираетСогласно сильным лучшим качествам своим.Но создан колледж был с намереньем каким?Живет ли дух его безудержной аферой?Иль дышит он мечтой посмертной славы вздорной?Он, может, создан полем битвы для трудов,Иль с целью наполнения премудростью голов?Но хватит нескольких намерений едва ли,Чтоб радости предвидеть и печали,Что ждут вас в школе и на жизненном пути.К единству нужно в главном нам придти.Все меньше времени у нас для пониманьяПеред лицом великих испытаний.

«Полный бред», — подумал Гарри, косясь на Гермиону. Для разнообразия, она, кажется, тоже не смогла выудить из этой песни никакого другого вывода.

Глава 7. Знаки верного пути

Его разбудило характерное потрескивание, сигнал того, что Орден выходит на связь. Перед сном Гарри не зря положил свое зеркало под подушку. Он тотчас схватил его, и на него уставилось сонное, усталое лицо Тонкс.

— Порядок, — сказала она. — Мы вытащили Олливандера.