Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Потише, — потребовал он, однако не был услышан.
— Чарли и Тонкс поженились. Вот здорово! — обрадовалась Джинни, рассматривая открытку от молодоженов.
Девушки тотчас принялись обсуждать между собой, что совершенно этого не ожидали. Рядом с ними Гарри почувствовал себя неловко; он, конечно, тоже обрадовался, но не до такой степени. А Рон, которому тоже пришла почта, предложил поскорее переместить обсуждение в «Гриффиндор», благо у всех наметилось свободное время.
— Нимфадора взяла отпуск и поедет к нему в Румынию! Жалко, что ненадолго, она пишет, ей надо
— Да уж, ты так хотела видеть Тонкс в нашей семье, что Мерлин услышал твои молитвы, — поддел сестру Рон.
— Пусть бы он еще раз услышал мои молитвы и послал тебе какую-нибудь нормальную девчонку… ну хотя бы относительно, — фыркнула та в ответ, и они с Гермионой снова принялись радоваться за Чарли.
По дороге им удалось вдоволь нарадоваться и наудивляться, так что Джинни, очень довольная, сразу помчалась к себе в комнату писать ответ, и пообещала, что поздравит от имени всех. Друзьям осталось разбирать остальные письма.
Письмо от родителей Рона было длинным и обстоятельным, но Гарри не мог отделаться от ощущения, что таким образом миссис Уизли просто успокаивает их. Она не скрывала, что они с мистером Уизли собираются со дня на день покинуть Пристанище, а, возможно, они уже сделали это. «Так будет лучше, — писала она, — хотя пока никакой особенной опасности нет, надежнее подстраховаться. Мне, конечно, жаль, что, по существу, свадьба Чарли прошла более чем скромно в штабе Ордена, вас и позвать-то было некуда. Но Чарли и Нимфадора говорят, что не хотели пышных торжеств».
— Да уж, наверное, помнят, какой дурдом был на свадьбе у Билла. Гоблины тоже прячутся, — сообщил Рон, управившись с письмом от Билла.
— По крайней мере, все теперь предупреждены, — сказала Гермиона, напряженно разминая подушечки пальцев. По ее мнению, в доставшейся ей части почты Рона близнецы не сообщали ничего интересного, а то, что Монтегю продолжал бдительно контролировать их деятельность, казалось ей очевидным.
— Другой вопрос, насколько это поможет, — бросил Гарри с досадой. Его выматывало это состояние сверх готовности, и, как оказалось, знание того, что теперь магический мир за пределами «Хогвартса» чувствует то же, что и он, вовсе не утешало. — Все это невыносимо, — продолжал он. — Я надеялся на хоркруксы, но где я их теперь найду, вдруг они разбросаны по всему миру! Допустим, я его спрошу и узнаю, где. Должно же быть другое средство, которое остановит Волдеморта на то время, что я буду их искать. Самое грустное, все думают, что это я, а я-то понятия не имею, что делать!
— Возможно, ты скоро узнаешь, — пожала плечами Гермиона, с сочувствием наблюдающая за ним во время всей речи.
Рон с привычным скептическим интересом воззрился на нее, а Гарри, не в силах стряхнуть напряжение, лишь поморщился. Гермиона, впрочем, не обиделась, приняв это за просьбу продолжать.
— Я перевела заглавие документа, который выпал из Шляпы, — неохотно выдала она.
Гарри, и Рон тоже, подался к ней так жадно, словно она была дичью, а они — хищной птицей, Гермиона даже отшатнулась.
— Конечно,
— Гермиона!!! — шепотом возопил Гарри, закатив глаза к потолку и сотрясая сжатыми кулаками. — Быстрее!!!
Не без борьбы с собой отказавшись от предисловий, гриффиндорка вздохнула, прежде чем продолжить, тем самым основательно подергав Гарри нервы. Казалось, дыхание остановилось, и только объяснение Гермионы теперь способно заполнить внутренний вакуум.
— Я перевела как «Манифест Бессмертия», — объявила она.
Голова Гарри внезапно закружилась, он услышал собственный шумный вдох.
— Думаешь, в нем подсказка, как пробить неуязвимость Волдеморта? — с надеждой спросил тем временем Рон.
— Если нам повезет, — неуверенно кивнула Гермиона, и вдруг, буркнув «Тише!!!», совсем другим тоном заявила: — Ничего вы не понимаете! — и принялась деловито оглядываться вокруг себя.
— Привет! — зазвучал совсем рядом жизнерадостный баритон Кормака Маклагена, и почти сразу же бывший гриффиндорец дружески хлопнул Гарри по плечу. — Чем занимаетесь, ребята?
— Вот, ищу свое вязание, — недружелюбно проворчала Гермиона. — На этой неделе я еще не связала ни одной шапочки для домашних эльфов!
— Ужас, — без выражения посочувствовал Кормак и отвернулся к Гарри. — Я тут слышал, старик, ты отказался давать интервью «Пророку». Почему? Люди хотят тебя услышать!
Примерно то же сказал ему министр после памятного слушания Малфоя. Гарри все еще злило воспоминание об этом и о том, что соблюдение процедуры оказалось для Скримджера дороже справедливости. И оправдываться, что он не желает становиться вывеской Министерства, казалось и дико, и противно, тем более, он впервые слышал о каком-то интервью.
— Пусть лучше музыку слушают, — неожиданно для себя выпалил он с нарочитой грубостью. — Она нервы хорошо успокаивает. По крайней мере, так считает моя тетя.
Но Кормак его уже не слушал. Казалось, задав свой вопрос, он посчитал, что выполнил обязательный ритуал приветствия, и теперь с чистой совестью может занять себя тем, за чем пришел.
— Я тут беседовал с директором, — заговорил он, искоса поглядывая, какое впечатление это производит на Гермиону. — И он, по-моему, настроен на победу в межшкольных соревнованиях по квиддичу. Но это так, а главное — он просил передать, что хочет собрать старост в ближайшую пятницу.
— Да? — небрежно бросила Гермиона.
— Да, это по поводу буклетов, он обеспокоен, — сказал Кормак и добавил, пожимая плечами, — что в его положении неудивительно. Он мне показывал, представляю, что начнут говорить родители…
По мнению друзей, у директора действительно имелся весомый повод для волнений. Тем более, неожиданно Гарри получил еще одно подтверждение тому, что Малфой не успокоился и не собирается. Это случилось, когда он, придя на ужин, усаживался за гриффиндорский стол, и вдруг почувствовал легкое похлопывание по плечу. Как оказалось, Сюзан Боунс, сидящая у него за спиной, специально повернулась, чтобы побеспокоить его.