Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Папа будет рад, — обрадовалась Луна. Челюсть Риты задергалась.
— Готов, Гарри? — Гермиона повернулась к нему. — Готов рассказать всем правду?
— Думаю да, — Гарри посмотрел на Прытко-Пишущее Перо перед ним.
— Начинай, Рита, — приказала Гермиона, доставая вишенку со дна своего стакана.
Глава 26
Предвиденное и непредвиденное
Луна неопределённо сказала, что не знает, когда «Придира» сможет опубликовать интервью Риты с Гарри: её отец ждёт очень длинную и хорошую статью о КривоРогих
Гарри понял, что рассказывать о ночном возвращении Вольдеморта — не самое лёгкое занятие. Рита выжимала из него каждую подробность, и он рассказывал ей всё, что помнил. Гарри понимал, что это была единственная большая возможность рассказать миру правду. Ему было интересно, как люди отнесутся к этому рассказу. Он вдруг подумал, что многие их них посчитали бы, что Поттер совсем сошёл с ума, — хотя бы потому, что его рассказ мог появиться рядом с тем хламом о КривоРогих Сноркаках. Но побег Беллатрикс Лестрандж и её приятеля Упивающегося Смертью вызывал у Гарри жгучее желание сделать хоть что-нибудь, — неважно, сработает это или нет.
— Не могу дождаться того, что скажет Умбридж, если вы сделаете публичное заявление, — благоговейно произнёс Дин во время обеда вечером, в понедельник. Симус разгребал большую кучу пирожков с курицей и ветчиной с другой стороны от Дина, но Гарри знал, что тот тоже слушал.
— Это хорошее дело, Гарри, — сказал сидящий напротив Невилл. Он был немного бледным, однако продолжал низким голосом, — Об этом, наверное, было… трудно… рассказывать… не так ли?
— Да, — пробормотал Гарри, — но люди должны, наконец, узнать, на что способен Вольдеморт, не так ли?
— Это правильно, — ответил Невилл, кивая, — и его Упивающиеся Смертью тоже… люди должны знать…
Невилл не закончил предложение и вернулся к печёной картошке. Симус поднял глаза, но как только встретился взглядом с Гарри, тут же снова опустил голову в тарелку. Спустя некоторое время Дин, Симус и Невилл ушли в гостиную, оставив Гарри и Гермиону ждать за столом Рона, который ещё не обедал из-за тренировки по Квиддичу.
В зал вошла Чу Чэнг, со своей подругой Мариеттой. В животе у Гарри неприятно ёкнуло, но она даже не взглянула на стол Гриффиндора и уселась спиной к нему.
— Ой, забыла спросить, — выразительно заговорила Гермиона, бросив короткий взгляд на стол Равенкло, — как прошло твоё свидание с Чу? Почему ты так рано вернулся?
— М-м… Хорошо, это было… — ответил Гарри, пододвигая тарелку с пюре из ревеня и тем самым отвоёвывая себе несколько секунд, — полное фиаско, раз уж ты спросила.
И он рассказал ей о том, что произошло в чайной у Мадам Педфут.
— А потом, — закончил он несколько минут спустя, поглощая остатки пюре, — она подскочила и сказала: "Ну, встретимся, Гарри", и убежала. — Он положил ложку и взглянул на Гермиону. — Я так и не понял, что случилось. Что это было?
Гермиона оглянулась на Чу и вздохнула.
— Гарри, — грустно произнесла она, — Ты, конечно, извини, но ты был немного бестактен.
— Я, бестактен? —
— Ну, ты знаешь, — терпеливо ответила Гермиона, словно объясняя общеизвестные истины шаловливому ребёнку — ты не должен был говорить ей в самом начале свидания, что хочешь встретиться со мной.
— Но, но, — фыркнул Гарри, — но ты же сказала мне, что будешь ждать в двенадцать, и чтобы я взял её с собой. Как бы я это сделал, если бы не сказал ей?
— Надо было сказать об этом как-нибудь по-другому, — ответила Гермиона в той же раздражающей терпеливой манере, — Ты бы мог сказать, что тебе очень жаль, но я пообещала тебе прийти вместе в "Три Метлы", и что ты очень не хочешь идти, и лучше бы провёл с нею весь этот день; но, к сожалению, тебе, в самом деле, нужно встретиться со мною, и не была бы она любезна пойти с тобой вместе, и что ты надеешься, что сможешь побыстрее освободиться. А также было бы неплохо упомянуть, насколько я, по твоему мнению, уродливая, — добавила Гермиона напоследок.
— Но я не думаю, что ты уродливая, — смущённо сказал Гарри.
Гермиона засмеялась.
— Гарри, ты ещё хуже, чем Рон… хотя, пожалуй, нет, — вздохнула она, когда в зал вошёл, ковыляя, Рон, замкнутый, забрызганный грязью и сердитый. — Послушай, — ты расстроил Чу, когда сказал, что собираешься встретиться со мной, и потому она попыталась возбудить в тебе ревность. Так Чу пыталась понять, насколько сильно она тебе нравится.
— Неужели, она занималась именно этим? — воскликнул Гарри, в тот момент, когда Рон присел на скамейку напротив них и стал пододвигать к себе все тарелки, до которых мог дотянуться. — Ну… А разве не было бы проще, если бы она прямо спросила меня, нравится ли она мне больше, чем ты?
— Девочки нечасто задают подобные вопросы, — ответила Гермиона.
— Но почему? Пусть задают! — убедительно произнёс Гарри. — Тогда я бы мог просто ответить ей, что мечтаю о ней, а ей не пришлось бы снова вспоминать смерть Седрика!
— Я не пытаюсь сказать, что её действия были разумным, — ответила Гермиона, когда к ним присоединилась Джинни, такая же перепачканная, как Рон, и такая же рассерженная, — Я всего лишь хочу объяснить тебе, что она чувствовала в это время.
— Тебе нужно написать об этом книгу, — сказал Рон Гермионе, нарезая картошку, — о том, как объяснить все сумасшедшие выходки девочек так, чтобы мальчики это поняли.
— Да, — горячо сказал Гарри, глядя на стол Равенкло. Чу только что встала, и, не взглянув на него, покинула Большой Зал. Чувствуя себя немного подавленно, Гарри опять развернулся к Рону и Джинни. — Ну, и как прошла тренировка по Квиддитчу?
— Это был кошмар, — угрюмо произнёс Рон.
— Да перестаньте вы, — ответила Гермиона, глядя на Джинни, — Я уверена, что это не было так…
— Да, именно так, — сказала Джинни. — Это было ужасно. Ангелина к концу готова была расплакаться.