Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)
Шрифт:
— Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.
— Красивые, Гарри! — восторженно крикнул Рон, размахивая новыми квидишными перчатками.
— Не стоит благодарности, — рассеянно отозвался Гарри, внимательно осматривая спальню «Слизерина». — Эй… кажется, его нет в постели…
Рон не ответил; он был слишком занят подарками и все время восхищенно ахал.
— Отличный улов в этом году! — провозгласил он, поднимая над головой тяжелые золотые часы с непонятными символами по краю и крохотными
— Правильно, — пробормотал Гарри, удостоив часы мимолетного взгляда, и снова уставился на карту. Где же Малфой? Он не завтракает в Большом зале… его нет у Злея, который восседает в своем кабинете… нет ни в одном из туалетов и в больнице…
— Хочешь? — невнятно промычал Рон, протягивая Гарри коробку шоколадных котлокексов.
— Нет, спасибо, — Гарри поднял глаза. — Малфой опять пропал!
— Никак не мог, — помотал головой Рон, засунул в рот второй котлокекс, вылез из кровати и начал одеваться. — Давай-ка, поторопись, а то тебе придется аппарировать на пустой желудок… впрочем, может, так легче…
Рон задумчиво уставился на коробку со сладостями, пожал плечами и сунул в рот третий котлокекс.
Гарри постучал по карте волшебной палочкой со словами: «Проделка удалась», хотя это было совсем не так, и оделся, не переставая напряженно размышлять. Есть же объяснение странным исчезновениям Малфоя, только, увы, он совершенно не представлял, какое. Конечно, проще всего было бы проследить за ним, но даже с плащом-невидимкой это практически невыполнимо; у него уроки, тренировки, домашние задания, аппарирование. А если что-то пропустить, его отсутствие обязательно заметят.
— Готов? — спросил он Рона.
На полпути к двери Гарри понял, что Рон даже не пошевелился. Он стоял, опираясь на стойку балдахина, и странно расфокусированным взглядом смотрел в залитое дождем окно.
— Рон? Завтрак.
— Я не голоден.
Гарри удивленно уставился на него.
— Ты же только что говорил…?
— Ладно, я спущусь с тобой, — вздохнул Рон, — но есть не буду.
Гарри подозрительно посмотрел на друга.
— Сожрал полкоробки котлокексов?
— Не в том дело, — Рон опять вздохнул. — Ты… ты не поймешь.
— Где уж мне, — ответил порядком заинтригованный Гарри и направился к двери.
— Гарри! — внезапно позвал Рон.
— Что?
— Я не могу этого стерпеть!
— Стерпеть чего? — Гарри начал волноваться. Рон был бледен и выглядел так, словно его сейчас вырвет.
— Не могу перестать думать о ней! — хрипло выдавил Рон.
Гарри в ужасе на него воззрился. Он такого не ожидал и не хотел этого слушать. Они, конечно, друзья, но если Рон начнет называть Лаванду «Лав-Лав», придется провести черту.
— Это же не мешает завтракать, — сказал Гарри, чтобы придать происходящему толику здравого смысла.
— Она не знает
— Знает, и еще как, — потрясенно возразил Гарри. — Она все время с тобой целуется, забыл?
Рон моргнул.
— Ты о ком?
— А ты о ком? — спросил Гарри. Ему все больше казалось, что они оба сошли с ума.
— О Ромильде Вейн, — прошептал Рон, и его лицо осветилось, словно от яркого солнца.
Минуту-другую они молча смотрели друг на друга. Потом Гарри сказал:
— Это шутка, да? Ты шутишь.
— Гарри, кажется… я люблю ее, — признался Рон сдавленным голосом.
— Очень хорошо, — Гарри подошел к Рону и внимательней заглянул в его остекленевшие глаза и обескровленное лицо. — Отлично… скажи это еще раз серьезно.
— Я люблю ее, — чуть слышно повторил Рон. — Ты видел, какие у нее волосы, черные, блестящие, шелковистые… а глаза? Большие черные глаза? А…
— Ужасно смешно и все прочее, — нетерпеливо перебил Гарри, — только шутка затянулась. Хватит.
Он успел сделать пару шагов к двери, но вдруг получил мощный удар по правому уху. Пошатнувшись, он оглянулся. Рон, с искаженным от ярости лицом, снова отводил кулак назад, готовясь ударить еще раз.
Реакция Гарри была инстинктивной; палочка будто сама вылетела из кармана, а в мозгу прозвучало заклинание:
— Левикорпус!
Рон закричал. Его вздернуло за пятку; он беспомощно болтался в воздухе вверх ногами, роба свисала вниз.
— За что? — возмущенно взревел Гарри.
— Ты оскорбил ее! Назвал это шуткой! — завопил Рон. Кровь приливала к его лицу, и оно медленно багровело.
— Сумасшествие какое-то! — воскликнул Гарри. — Что на тебя нашло?
Тут он увидел на кровати Рона открытую коробку, и его словно тролль по голове треснул.
— Откуда ты взял котлокексы?!
— Это подарок на день рождения! — выкрикнул Рон, пытаясь освободиться и медленно бултыхаясь в воздухе. — Я тебе предлагал, не помнишь?
— Ты подобрал их с пола?
— Они упали с моей кровати, ясно? Отпусти!
— Они не с кровати упали, балда, не понимаешь, что ли? Это же моя коробка, я вынул из сундука, когда искал карту. Мне Ромильда подарила на Рождество! Они же напичканы любовным зельем!
Из всего этого Рон услышал только одно слово.
— Ромильда? — пролепетал он. — Ты сказал «Ромильда»? Гарри… ты ее знаешь? А меня можешь познакомить?
Лицо болтающегося в воздухе Рона озарилось безумной надеждой. Гарри смотрел на него, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Какая-то его часть — ближайшая к пульсирующему от боли уху — ужасно хотела спустить Рона вниз и посмотреть, что он будет творить, пока не выветрится зелье… но, с другой стороны, они друзья, Рон был не в себе, когда напал на него… Гарри подумал, что, позволив Рону объявить о вечной любви Ромильде Вейн, заслужил бы второй удар по уху.