Гавайская петля
Шрифт:
Туманов очнулся рано утром под тем же камнем, затянул под козырек промокшую ногу. Лежал, продрогший, с ноющей головой, настраивался на «местную волну». В горле першило. Подозрительный звук – он не ошибся, шум дождя! Выглянул из-под камня, похлопал глазами. Небо затянуло мутной серостью, пелена дождя – мелкая, густая. В принципе, не холодно. Угораздило, нечего сказать: летом на Гавайях дожди – исключительное явление; можно сказать, повезло, будет потом что рассказать.
Посмотрел на часы. Часы шли. Половина седьмого. Утро – судя по хреновым ощущениям. Между косогором и джунглями – какая-то каменная каша. Хорошо, что не полез туда ночью – резервным комплектом ног пока не обзавелся.
Туманов застонал, откинул голову. Все болело, терпеть не хотелось. Ох уж эта хроническая усталость и постоянные мигрени! Послышались голоса –
Ночью казалось, что все это где-то рядом – склон, дорога, отчаянные парни с автоматами. Особенно небо. К рассвету пространство как-то расширилось. Все небо с запада на восток было затянуто свинцовой хмарью. Дождь слабел, превращался в щекочущую изморось. По низине под горой плавали завихрения тумана. Дорога расплывалась на фоне этой хмари, становилась мутной, неотчетливой лентой. Рядом кто-то лежал. Туманов покосился на мертвого аборигена с распоротым животом. Тот валялся в луже запекшейся крови – молодой еще, с перекошенным лицом, остекленевшим взглядом. Рот распахнут, и в глотку затекала дождевая вода. В ноздре проводил раскопки шустрый жучок – бурил головой дорогу, помогая себе задними лапками. На склоне баба – тоже за ночь не похорошела. На дороге третий труп – аккуратная лужица растеклась вокруг головы и засохла. В водостоке перевернутый джип – наглядное пособие для тех, кто хочет знать, как устроена машина снизу. Из салона высовывалась перекошенная физиономия – теперь уже навеки перекошенная. Скрюченная конечность с переломанными пальцами.
Еще один джип застрял задним местом в кювете. Аккумулятор за ночь сел, фары не горели. Возле джипа стоял осанистый плечистый мужик в легком камуфлированном одеянии и озадаченно чесал затылок. Джип с закрытым верхом, видимо, только что подъехал. Двери были открыты. Выбрался еще один персонаж в камуфляже – без головного убора, с длинными волосами, раскосой, отливающей желтизной физиономией. Извлек пистолет из кобуры, посмотрел по сторонам, уделил особое внимание гребню скалы и неторопливо пошел к напарнику. Двое стали приглушенно совещаться. Впору действительно вызывать морпехов – и все это гадство натворил презренный русский «юрист» ботанического вида? В принципе, ничто не мешало Туманову взять этих гавриков на прицел, поубивать к чертовой матери и завладеть джипом. Покататься по живописному острову – тут днем, наверное, очень интересно. Был бы этот джип еще амфибией, способной на длительные морские путешествия…
Парни прошлись взад-вперед, постояли возле мертвеца на проезжей части, попинали его – видно, проверяли, не муляж ли. Затем забрались в машину и начали кому-то звонить. До вершины доносились отрывистые слова – связать их в понятное целое не представлялось возможным.
Туманов сполз с косогора, прислонился спиной к шершавому камню. Стал рассматривать свои трофеи. Повертел мачете, вытер лезвие о мокрую траву – засохшая кровь не самое аппетитное зрелище. Толковая штука – длинная, почти полметра, широкий клинок с односторонней заточкой (можно могилу выкопать), острие немного загнуто к лезвию. Армейский вариант – уж явно не для тех, кто возделывает сахарный тростник. Пила на обухе, в рукояти отверстие для НАЗа – носимого аварийного запаса, вот только, увы, в отверстии ничего интересного не было. Такими мачете вооружали американских солдат во Вьетнаме – через джунгли рваться, окопы копать и головы вьетконговцам резать.
Павел отложил мачете, взялся за автомат. Рукавом вытер грязь с затворной рамы, отцепил магазин, оттянул затвор. Так себе штука. Ее придумали в 92-м году по заказу командования специальных операций сил США. Немного видоизменили «М-16», укоротили ствол, приладили телескопический выдвижной приклад и приняли как единое оружие для специальных подразделений. Прицельная дальность метров пятьсот, темп стрельбы – вполне приличный, диоптрический прицел на съемной рукоятке, снабженный специальной планкой для крепления других прицелов. Автомат, по слухам, ненадежен, подвергается критике чаще, чем любое другое оружие. Может просто отказать, если долго вести автоматический огонь (чего решительно не бывает у «калашникова»), а сбоев в работе у него даже больше, чем у всех образцов оружия, вместе взятых.
Лучше бы вообще этой штукой не пользоваться. Тогда и отказов не будет. Туманов пристроил автомат на колени, принялся обшаривать слипшиеся карманы. Сотовый телефон – схватился за него, как за цветик-семицветик, и застонал от разочарования – полностью разрядился за ночь. Рылся дальше – документы Алексея Михайловича Сбруева, с которыми можно в туалет сходить, немного денег, сигареты, зажигалка… С наслаждением закурил, выдохнул дым и, опомнившись, озираясь по сторонам, принялся отгонять дым руками. Посмотрел на себя и ахнул. На кого похож, засранец! Добротный костюм безвозвратно порван, равномерно покрыт грязью, добротные кожаные ботинки из-за грязи почти не видно, а на груди этакий «слюнявчик»: все, что выплеснулось из горла парня со вспоротым животом – а чего там только не выплеснулось. И все уже засохло и даже почти не воняло…
Павел застонал, покосился на небо – не видать ли милости. Затарахтел мотор, загремело железо. Он сунулся на дорогу. Ну и дела. Если срочно не справится со своей ленью, скоро придется занимать круговую оборону. К одиноко стоящему джипу подъезжал старый японский грузовичок, доверху набитый вооруженной публикой! И снова полный сброд. Отдельные индивидуумы – в подобии камуфляжа, другие в гражданском – плотных рубахах (в самый раз осваивать джунгли), в шляпах, косынках, бейсболках. Толпа щетинилась автоматическим оружием. Двое прибывших ранее сформировали комитет по встрече. Грузовик остановился, выгрузились двое – и снова Туманов едва удержался, чтобы не нажать на спусковой крючок. Сам маэстро Крэйг и его верный пес Олеха! Угрюмые, злые, как шакалы, исподлобья смотрели по сторонам. «Авторитетный джентльмен» хоть и прикрылся ночью блондинкой, все равно пострадал: рука висела на перевязи, он прихрамывал, на физиономии белели две полоски пластыря. Подошли парни из первого джипа, началась беседа. Двое что-то доказывали прибывшим, простирая руки в сторону косогора. Олеха возражал и презрительно фыркал. Крэйг молчал – насупленный, презлющий. К консенсусу не пришли – благоразумная точка зрения никого не волновала. Олеха что-то каркнул, вооруженный люд посыпался из кузова. Строевую подготовку с этим воинством, понятно, не проходили – теснились толпой. Снова карканье – и бойцы начали растягиваться вдоль дороги, формируя рваную цепь.
Вариантов не было. Робкую мыслишку снова забиться в ту же щель Туманов отверг. Найдут, достанут и оттянутся по полной программе. В запасе несколько минут. Пока растянутся, получат инструктаж, заберутся на косогор, а он довольно длинный…
Павел бросился бежать. Прыгал с камня на камень, балансируя в каких-то сантиметрах от опасных расщелин. Поляна покорялась, но так, черт возьми, медленно… Он проделал последний прыжок, швырнул в кустарник нож с автоматом и, едва коснувшись земли, совершил акробатический кувырок. Довольный, что еще способен на простые физические действия, поднялся, почти непострадавший, отыскал автомат, повесил за спину, подобрал мачете и бросился в чащу. За спиной не стреляли – значит, не освоили еще подъем.
Это было нелегкое начало дня. Прорубать дорогу в джунглях Туманова не обучали, осваивать эту науку приходилось самостоятельно – в сжатые сроки. Нож был идеально отточен, а в руках еще присутствовала сила – это и спасало. Он рубил закрученные стебли лиан, кривые ветки, топтал растущий сплошным ковром папоротник. Рвался в глубь леса, как немецкий танк на Москву. Были участки, когда растительность отступала – тогда Павел бежал. И вновь вставал перед неодолимой стеной. Он обливался потом, немела рука, он перехватывал мачете в левую руку, рубил просеку со всей яростью – вспоминал всех своих многочисленных врагов, представлял, как катятся их головы под молодецкими ударами. Метр за метром он осваивал сложные участки. Когда совсем не оставалось сил, давал рукам отдых, мчался вдоль заросших участков, выискивал лазейку. Частенько приходилось ложиться, ползти по-пластунски – под какими-то колючими шарами, сложным переплетением ветвей, по жалящей траве – смутному подобию родимой крапивы и борщевика. Тело зудело, чесалось. Но Павел упрямо рвался в глубь острова. Встал, обняв какое-то куцее деревце, решив передохнуть минутку – он неплохо оторвался, можно позволить себе перекур без сигареты…
И задергался в панике. За деревьями перекликались люди! Он почувствовал страх и недоумение – как так? Ведь так спешил, шел с «опережением графика». В фильмах ужасов так бывает – бежит героиня сломя голову, по лесу, за ней неторопливо топает маньяк – практически не переходит на бег и, что характерно, всегда догоняет… Все значительно проще, догадался он. Парни не такие уж тупые. Обнаружили просеку, которую ты прорубил, и не спеша, покуривая, тянутся по ней друг за дружкой. Ждут, пока ты окончательно устанешь.