Гавайская петля
Шрифт:
А вот это, очевидно, надолго. Павел перевернулся на спину, закрыл глаза. Начал погружаться в царство Морфея – все поплыло, закружилось. Ему приснился сон, что он хочет проснуться, потому что спать нельзя, но даже во сне отказался от этой затеи…
Он проснулся от треска моторов. Участники «пробега» нанесли визит вежливости в деревню и теперь возвращались всей толпой по одной дороге. Туманов повернулся на бок, с интересом наблюдал за ними. В гору машины поднимались медленно, двигатели работали на износ. Первым протащился внедорожник цвета маренго – вполне приличное транспортное средство с эмблемой «Мерседеса», не для голытьбы. Верх опущен, пассажиры чинно сидели. В субъекте, расположившемся рядом с водителем, он узнал Олеху. Возможно, подручный Крэйга еще не был в опале, но, судя по зеленой от злости физиономии, уже сегодня мог в ней оказаться. Олеху сопровождали плечистые парни в защитного цвета одеянии и с невозмутимыми физиономиями. Элита Крэйгова воинства?
За головной машиной проследовала вторая. У парней, сидящих в ней, головных болей, похоже, не было. Они курили, хихикали, какой-то хохмач пытался развернуть в сторону товарища неповоротливый бельгийский пулемет, чтобы понарошку его застрелить, и все время попадал водителю по затылку.
Туманов мысленно пожелал им счастливой дороги на юг и, едва затих шум, спустился со скалы и припустил к деревне. Лучше уж сразу, чтобы не терзаться сомнениями. Поначалу он оглядывался – не поедут ли обратно, но потом начал глазеть по сторонам. Вдоль дороги тянулись низкие скалы, прореженные очажками растительности. Павел перебрался через каменный мостик – под ногами журчал ручей в глубокой расщелине, вышел на открытый участок, заторопился, чтобы не мерцать тут. До развилки, похоже, оставалось немного.
И надо же – сподобился обернуться! Липкий пот побежал по спине… Снизу хорошо просматривалась скала, служившая ему наблюдательным пунктом, а также весь гребень, соприкасающийся с небом. Метрах в семидесяти от скалы, взгромоздившись на обрыв, стоял тот самый черный джип, а возле него – человеческая фигура с широко расставленными ногами. Человек смотрел в бинокль.
Удушливый страх – не двигайся, не шевелись! А вдруг не заметит? Но уже заметили, пытались разглядеть, что это движется там по дороге. Не уехали! Остановились – полюбоваться живописной панорамой, заодно проверить, не пропустили ли чего… Туманов плавно повернулся, тронулся своей дорогой. Мерзла спина, покрывалась гусиной кожей. Не выдержал, оглянулся, сделав несколько шагов. Наблюдатель, бросив свой бинокль, бежал к машине, махал кому-то рукой. Туманов побежал, вписался в поворот, снова посмотрел назад. Машины неслись по склону, весело подпрыгивая. Ну все, теперь можно паниковать. Он помчался, как заяц, и вскоре выбежал на развилку. Заметался между тремя пальмами. В поселок? Готовая западня, лучше не придумать. Побежал вправо – метров сорок по дороге, идущей в объезд скалистой северной оконечности, потом слетел с обочины, погрузился в высокую траву (не такую высокую, чтобы его не заметили), припустил к островку леса, до которого было метров сто. Подвернул ногу, завалился, встал, побежал, прихрамывая. Трудно крутить извилинами в такой ситуации, но он старался. Доберутся эти черти до развилки и что станут делать? Дорога ведет в два конца. Разделятся – одни поедут в поселок, другие прошвырнутся по этой дороге? Не найдут никого – вызовут подкрепление, обложат все подходы и подлазы.
Он упал на колени, пригнул голову. Джип с громоздким пулеметом промчался прямо – в поселок (да и слава богу – не боец он против крупного калибра). Второй остановился на развилке. Все, кто в нем сидели, уже стояли, зорко смотрели во все четыре стороны. Вот он! А на что рассчитывал? Что за суслика примут? Олеха пронзительно верещал, некультурно тыкал пальцем в его сторону, джип сдал назад, взревел, как носорог… А Туманов уже мчался под защиту спасительного леска. Влетел в это скопище больших и малых форм – и упругие лианы отпихнули его обратно. Ходят тут всякие… Занес мачете, начал рвать, рубить упругие толстые стебли, втиснулся в прохладную тень. И что тут, спрашивается, спасительного? По сути, одно раскидистое дерево – вроде баобаба в африканской саванне, – а к нему прилепились несколько ветвистых кустов, и все это несчастье оплели вездесущие лианы. Но внизу просторно. До ближайших веток дерева метра два, а внизу под ними – энное количество кубометров свободного пространства. И что ему до этого пространства? Павел дернулся, чтобы бежать дальше, но – надо же! – дальше ничего не было! До соседней кучки зелени метров двести, а за ней вереницы скал, формирующие монолит, в который множество веков колотится море…
«Мерседес» съехал с дороги, из него уже кто-то выпрыгнул, побежал, пригнувшись, в обход лесочка. Проехал по равнине, высадил еще одного – этот побежал в другую сторону, перекрывая дистанцию между «баобабом» и скалами. Третьим высадился Олеха – после остановки джипа. За Олехой – шофер. С трех сторон будут брать, догадался Туманов. Это хорошо, что тянут с обстрелом. На выстрелы подтянутся те, что с пулеметом рыщут по поселку, и тогда можно гарантированно могилу копать – можно, кстати, и при помощи мачете.
Но в целом приятного было мало. Четверо сжимали полукруг – без суеты, без спешки. Огонь не открывали – занимали выгодную позицию, а уж потом… Отстреливаться смысла не было – пока расправится с одним, другие его в лохмотья изрешетят. Да еще эти ветки со всех сторон в глаза лезут, не дают прицелиться.
Вариант был один (имелся еще связанный с «почетной» капитуляцией, но, подумав, Павел его отверг). Причем работать следовало быстро, пока противник не займет позицию. Живым брать не будут – это точно. Как его взять живым, если не видно ни хрена в этой чаще? Туманов закинул автомат за спину, мачете положил под деревом, присыпал сгнившими листьями. Подпрыгнул, ухватившись за нижнюю ветку, подтянулся, схватился за следующую…
Он карабкался, как обезьяна. Страх колотил по заднице. Старался не шуметь, не ломать ветки. Павел не боялся, что его увидят со стороны – в такой-то гуще листвы? Он стремился подняться как можно выше – начнут поливать огнем, нижние ветки зацепят. Старался изо всех сил. Фиксировал себя на одной ветке, подтягивался, забрасывал ногу, не замечал, как хлещут по лицу стебли и отростки вьюнов. Берег только глаза. Туманов лез все выше. Он уже не понимал, где находится, казалось, еще чуть, и его голова воспарит над макушкой кроны…
Павел удивился бы, узнав, что восхождение заняло от силы полминуты. Внизу прозвучал визгливый выкрик. Туманов зажмурился, обнял ствол. Ударили с трех направлений – чтобы своих не перебить. Свинцовый торнадо встряхнул лесок, посыпались ветви, обрывки лиан. Он слышал, как где-то с треском отвалилась ветка. Затем еще одна, практически под ногой. Стреляли долго, наверняка. Дважды перезаряжали и по командному выкрику открывали огонь. Потом все стихло. Как узнать, что это ВСЕ? Где гарантия? «А ты подумай! – вскричал внутренний голос. – У всех вояк (про исключения мы не говорим) боевой комплект составляет четыре магазина – включая тот, что в автомате. По три отстрелялись. Не могут они истратить последние боеприпасы – это глупо и… еще раз глупо. Да и кого валить еще в этом лесочке?»
Павел начал спускаться – осторожно, выискивая прорехи в листве под ногами. Они уже где-то тут, уже подходят, посмеиваясь, держат автоматы на пузе…
Он спустился на несколько ярусов, в шапках листвы уже обозначились просветы. Шуршала листва, «стреляли» ветки – все четверо одновременно пробились через кустарник. И пока не стали удивляться, Туманов открыл огонь. «М-4» не подвел, строчил кучно. Павел стоял на двух ветвях, левой обнимал дерево. Стрелял с правой, уперев приклад в подмышку – водил стволом из стороны в сторону, и за дерево тоже. Особой точности здесь не требовалось. Он даже не видел, попадает ли в кого-нибудь! Внизу кричали, метались. На перезарядку времени не было. Он выбросил автомат, нагнулся, ухватился за ветку, на которой стоял, спрыгнул кому-то на шею. Рвал ему уши, выдавливал глаза, крутил голову по часовой стрелке. Кто-то бросился на него, вытаскивая из-за пояса огромного «Пустынного орла» 44-го калибра (пафосный боевик снимаем?). Туманов ударил пяткой по коленке, выбив чашечку, опрокинул апперкотом в челюсть. Оценка диспозиции – паники он навел предостаточно, полностью дезориентировал противника, одного ранил, другого, кажется, убил. Кто-то поднимался, кровь вытекала из глазных впадин, он орал во все дурное горло. Пинок по впалой щеке – лежи, не шевелись… Вырвал у четвертого автомат, который тот никак не мог пристроить в этой теснине. Бандит развернулся, бросился бежать, наткнулся лицом на ветки, заорал. Туманов нагнулся, выхватил из листвы мачете, метнул. Широкое лезвие провернулось в воздухе один раз, вонзилось бандиту в спину. Хорошо вошло – сантиметров на восемь. Он замер, медленно повернулся. В глазах Олехи теснились боль и ярость. Он кусал губы, прикладывал массу усилий, чтобы не умереть раньше времени. Судорога искажала лицо. Он шагнул к Туманову – грузно упал на ступню. Подтащил вторую ногу, кое-как перевалил ее. Протянул обе руки к своему врагу – чтобы схватить за грудки. Олеха все еще дышал, но по губам уже текла кровь. Сделал третий шаг, глаза затуманились, скрюченные пальцы свело судорогой. Но падать не хотел, все еще на что-то надеялся. Уважения к поспевающему покойнику Туманов не испытывал.
– Боже, как вы все мне надоели, а ты, Олеха, больше прочих, – проворчал Павел и послал тяжелый кулак Олехе в челюсть. Бандит завертелся юлой, рухнул. Почти не нагибаясь, Туманов вытащил из тела мачете, вытер о траву. Скоро в добрую привычку войдет – вытирать клинок после убийства.
Он подхватил автомат и вырвался из этого ужаса. Побежал по высокой траве, подбрасывая ноги. Двигатель в джипе оставили включенным – умницы! Прыгнул за руль, обернулся. Вторая серия ужаса! Те, что были в поселке, услышали выстрелы и уже были тут как тут. Джип, подпрыгивая, летел по дороге, приближаясь к развилке. Человек на переднем сиденье прилаживал громоздкий пулемет на специальную турель под лобовым стеклом, двое в меру сил ему помогали. Туманов уже вел навороченный «мерс» по полю, уже прыгала перед глазами дорога. Они сделали это одновременно – Туманов взгромоздился на проезжую часть, а бандиты повернули с развилки. Он утопил педаль, понесся, волоча за собой густое облако пыли.