Газели

Навои Алишер

* * *

Жизнь без стана-кипариса для меня полна тоской,Как умру я, посадите кипарис вы надо мной!На плечах гора разлуки. Я стремлюсь и с грузом к ней,Не страшна мне эта ноша, пусть я телом — лист сухой.Я, слабея, эти косы гиацинтами зову,Ночь длинна больному в марте так же, как и ночь зимой.Сердце душу к ней ревнует, этой распре нет конца,Точно так же и богатству мы завидуем порой.Сотню раз клинок разлуки ты вонзила в грудь мою.Если рана это довод, сто есть доводов за мной.Не дивись, коль взором страсти Навои пронзил твой взор, —Для неверных тот, кто верит, человек всегда пустой.

* * *

Кипарис мой, — ты сказала, — жди меня! — и не пришла.Я не спал всю ночь, дождался света дня, — ты не пришла.Поминутно выходил я на дорогу ждать тебя,Поминутно умирал я, жизнь кляня, — ты не пришла.Думал я, что опасалась ты соперницы-луны,Но и в полной тьме забыла ты меня и не пришла.Я в разлуке с милой пери, как помешанный, рыдал.Кто смеялся молчаливо, кто — дразня: «Вот, не пришла!»Издевались: «Что так щедро воду ты струишь из глаз?»В эту ночь я кровью плакал, ту виня, что не пришла.Друга нет. Но прах дороги под ногою у тебя —След красавицы, что клятвы не храня, к нам не пришла.Навои, хмельною чашей сердца дом развесели:Где вино — там скорбь не гостья, не родня, — чтоб не пришла!

* * *

Над головой моею осенних дней листопад.Но что тебе в том? — С тобою весенний ликует сад.Возможно ль живым остаться, когда ты выйдешь пьяна,С подколотою полою, тюрбан надев наугад?Мое изранено тело, и кровь ручьями течет:Я рвал его сам зубами, все раны мои горят.Что солнце в пыли — не диво. Но тонкая пыль пушкаНа солнечном лике милой чудеснее во сто крат.С утра в кабачке сижу я, и сделал мне мальчик-магЗуннары из кос любимой, как то предписал обряд.Прекрасен дворец для сердца, но сто опасностей в нем.В лачуге пьянства свободу и боль обрести я рад.О Навои, если хочешь спокойствия хоть на миг,Храни от раздумий сердце и сам не гляди назад.

* * *

Уже белеет голова, да и зубов уж многих нет.Пора собраться в дальний путь, кончай свои дела, поэт.Давно ли молодость цвела, а смотришь — старость тут как тут.Как ни хитри — один конец в долине горьких зол и бед.Кто, сорок лет давно пройдя, переступил за пятьдесят,Тот знает, что добра не жди, когда уже ты стар и сед.Твой посох — тетива, твой стан согбен, как лук; что скоро самСтрелой из мира улетишь — других не надобно примет.Когда со всех шести сторон ожесточились семь небес,Что пользы шестьдесят тебе иль семьдесят минуло лет.Известно: молодость — весна, а зрелость — осень. Если так,То старость сравнивать с зимой поэтам я даю совет.Увы! Ни осень, ни весна мне счастья больше не сулят.Пришла моя зима — и в снег, как в саван, я уже одет.Непоправимо устает от долгой жизни человек!Сосед сказал: «Сто лет живи!» — тебя он проклял, твой сосед.Свой путь все люди на земле к забвенью держат, Навои!Когда стремишься к цели ты, иди и сам за ними вслед.

Часть 3.

Сердце взял мое сын мага, кубки магов срок подать,Ведь теперь для нас не благо — в праведности пребывать.Разлучился я с луною, вне себя я быть хочу:Чаши мне подай, о кравчий, небу вечному под стать.Нам, кабацким забулдыгам, пить вино разрешено.В том, кто видит мир в руинах, поселилась благодать.Кравчий, мы впитали душу жизненосного вина,Но уста усладу пьющих не желают уставать.Хмель сродни душе и крови, не затем ли мудрый врач,Кровь пустив, ее частицы склонен «душами» назвать?Поутру б опохмелиться, да закрыт питейный дом,Вот и я зову аллаха — «Все способный отверзать!»Отчего в питейном гомон? Видно, с девушкой-лозойНавои, подобно пиру, любит шашни затевать.

* * *

От синих язв камней разлуки я погорел средь бела дня,Гумно мое заполыхало в ночи от серного огня.Мою унылую лачугу огонь разлуки озарил,Из-под ее убогой кровли тьму непроглядную гоня.На коже родинку и алиф ты, взяв индиго, навела;И алифы стал вырезать я, и язвы прижигать, браня.Для стрел ее метою сделал я сердце — и разбогател:Дороже яхонта отныне стрела любая для меня!Украсив золотой фольгою обличья роз в моем саду,Она ушла, осенним тленом цветник весенний осеня.Спасенья от самодовольства я и мечети не сыщу.Я в винном кабачке, отшельник, — там и отыщешь ты меня.О Навои, пятном родимым она мне заслонила свет,И вот я, раздирая ворот, скриплю каламом, жизнь кляня.

* * *

Сердце кровью из ран обагрить я сумелИ в багряный тюльпан превратить я сумел.Льдистым взором — рой капель на стрелах твоих —В градин полную горсть остудить я сумел.Ту луну, что зеницею ока была,Чернотою тоски окружить я сумел.Гнать меня? Просыпаться не стала она!До утра как собака провыть я сумел.А узрев пузырьки на поверхности вод,Нежность уст твоих вообразить я сумел.Хоть небесная мне и грозила карга,Козни злобные предотвратить я сумел.Знак несчастья на желтом лице НавоиМыслью в желтый тюльпан обратить я сумел.

* * *

О соперники! Вам чаша вожделенья и желанья,Нам — приют тоски недужной и тревоги расставанья.Я любовью весь истерзан, тело все в кровавых ранах,Будто недруги решили, чтоб платил им кровью дань я.Дом Фархада и Меджнуна — это горы и долины.Я от их оков свободен в бесприютности скитанья.В миг, когда младая пери поселилась в сердце мудром,Обернулись безрассудством все дотошные познанья.Нет, в душе шалуньи этой не вписал я свое я имя:В ней бесследность, безымянность, отраженье без прозванья.Я сражен любовью насмерть, но — умри сто мне подобных:В сердце, ласковом лишь с виду, не отыщешь состраданья!Старца древнего, о боже, ты смутила мимоходом;Так пускай пройдет во благе гордость самолюбованья!Все грехи прости, кабатчик, мне, отшельнику дурному:Мне за зло — добром платил ты с постоянством упованья.Ты про Навои сказала, будто любит он другую:О творец, бессчетны этих подозрений сочетанья!

* * *

Знайте, что все розы мира — колкости шипов не стоят.Розоцветных вин кувшины — бед хмельных оков не стоят.Если шах тысячелетье всей подлунной будет править,То и мига униженья дни всех тех веков не стоят.Все отрады в продолженье жизни сотен поколенийИ минуты лицемерных властных пустяков не стоят.Коль сандал или алоэ ты швырнуть захочешь в пламя,Дым окутает жаровню — и жаркое дров не стоит!Все манящие в походы царства дальних небосклоновЕдкой пыли от походных грубых башмаков не стоят.Ежели в любимой близость длится месяцы и годы,Но соперник есть — услада пары медяков не стоит!Горний мир небытия ты, Навои, иному мируПредпочти. Все ласки света двух хромых шажков не стоят!

* * *

Луна в носилках, о постой, постой,В моих глазах останься на постой!Твои глаза убийцами слывут,Но злей их — яд, коварный и густой.Вздыхать я стал бы у твоих дверей, —Вздох обернется смертной пустотой!Я стал Меджнуном у второй Лейли.Чудак смешон своею простотой.Не диво, что полудремотных глазПолудобычей стал певец простой.На родинку бы милую взглянутьИ захлебнуться счастья высотой.О Навои, не думай о себе:Твой идол полн бесцельной суетой!