Газета "Своими Именами" №8 от 22.02.2011
Шрифт:
Дочь, преподаватель математики в провинциальном институте, жалуется, что после введения ЕГЭ они не могут укомплектовать группы на физмате. Выпускники школ нынче выбирают, какой ЕГЭ им сдавать, и уходят от «страшных» предметов. Провалившись в столицах, раньше возвращались в родные пенаты и устраивались куда попроще. То же и сейчас, вот только на физмат не попадают, так как не сдавали экзамены по профильным предметам.
Но пока это полбеды: имея за спиной курс, можно его сдать на следующий год. Вскорости же для тех, у кого не задалось с гуманитарными науками, технические и точные заказаны навсегда. Не редкость артисты, певцы, музыканты, поэты, люди так называемых
Не слышно об обратном потоке. Право же, в министерстве у Фурсенко не думают о кадрах для модернизации, иначе не предлагали бы закон, решительным образом препятствующий оной. У кого есть сомнения пусть вспомнит, кем сам хотел стать в безоблачной юности и кем стал на самом деле. Хотел лириком – стал физиком, не попал в МГИМО – пошёл в строительный, не приняли в Московский университет – взяли в Тульский педагогический, не удалась карьера артиста, но получился отличный инженер-механик и т.д. и т.п. Я ничего не имею против профильных школ, но нельзя закрывать детям дорогу к любому виду деятельности. А министерству образования не мешало бы подумать и о государственных проблемах. Коль власть провозгласила модернизацию, хотя бы ей не препятствовать…
Мои обвинения, можно подумать, говорят, что закон радеет за «лириков» в пику «физикам». В моё время были популярны дискуссии, кто важней: «Что-то физики в почёте, что-то лирики в загоне».
Но чиновников Минобраза не заботят ни те, ни другие. «Учебные заведения культуры, балетные школы, музыкальные училища низвели до ПТУ», - возмущаются Цискаридзе и Волочкова. В те и другие предлагают принимать с 15 лет, дабы не лишать детства. Но не будет ни балерины, ни скрипача, если начать учить с 15 лет. Не будет ни фигуриста, ни лыжника, ни футболиста, способного выступить на Олимпиаде, если он начнёт тренироваться в таком возрасте.
Не подкапывается ли Фурсенко под «Олимпиаду-2014»? Но ведь и классных рабочих не будет, если им запретить работать на станках в ПТУ, и Суворовых, Кутузовых не станет, если в кадетских училищах отменят строевую и военную подготовку.
Виданое ли дело, за каждый прыжок с парашютом спортсмены платят немалые деньги, на собственные покупают инвентарь, сравнимый по стоимости с автомобилем. А пэтэушники, самые обездоленные, за свои гроши приобретают спецовки, рабочие ботинки, учебники. Слава богу, с них ещё не берут за амортизацию оборудования и электроэнергию. В стране осталось 5% квалифицированных рабочих – скоро их не будет совсем. Понятно беспокойство Цискаридзе и Волочковой о том, что артисты балета в недалёком будущем могут стать «белыми воронами». Но много хуже, если в историческую редкость превратятся классные токари и слесари.
«Научи дурака богу молиться – он и лоб расшибёт». Не к этому ли случаю пословица? Страшно далеки чиновники от народа: за что ни возьмутся, всё у них выходит по-черномырдински: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Не потому ли, что забыли проверенный временем принцип: «Раньше думай о Родине, а потом о себе»?
Явно неспроста появляются русофобские законы, загоняющие наш народ на самое дно цивилизованного человечества. За них кто-то платит и платит хорошо, и я даже знаю кто и уверен, что и читатели догадываются. Сделать бы выводы из знания, но об этом речь впереди в более благоприятной ситуации.
А пока удовлетворимся констатацией факта, что закон об образовании, придуманный в ведомстве Фурсенко, - русофобский, и ни один патриот не смеет его принимать. С образования начинается патриотизм, а в этом законе патриотизма – ни грана!
Ю.М. ШАБАЛИН
НАЗЫВАЕТСЯ «СУД»
Пресс-атташе Хамовнического суда Наталья Васильева в сенсационном интервью рассказала, как на судью Виктора Данилкина давили сверху в ходе второго дела Ходорковского—Лебедева. Со стороны это похоже на поворотную сцену из судебного триллера по Джону Гришэму: волнуясь перед камерой, молодая особа раскрывает детали преступного заговора. За кульминацией — развязка: репортеры вытаскивают одну ложь за другой, свидетели отказываются от показаний, организаторы преступления в панике. Близится хеппи-энд.
Шутки в сторону. Показания Васильевой — первое реальное свидетельство ангажированности суда в «деле ЮКОСа». Правозащитникам из президентского совета по гражданскому обществу теперь есть с чего начинать процессуальную экспертизу, на проведение которой санкция президента уже имеется. Из этих показаний — а это именно показания, а не интервью — следует, что политическая воля в этом деле либо формировалась в Мосгорсуде, либо, что более вероятно, транслировалась через него. Именно там, утверждает Васильева, приговор писали и именно оттуда его везли.
В свете этих показаний уже совсем по-другому смотрится недавнее обращение Совета судей в Конституционный суд с требованием не допустить общественной экспертизы «дела ЮКОСа». Раньше это обращение выглядело как элемент пропаганды: те, кто писал приговор, отстаивают его легитимность. Теперь кажется, что идет серьезная политическая борьба. Выясняется, что в преступлении могут быть замешаны конкретные представители судейского корпуса. У них есть имена и фамилии. Есть за что бороться — и им, и их покровителям.
Тут можно вспомнить, что Мосгорсуд уже десять лет возглавляет заслуженный юрист РФ Ольга Егорова и ее имя не сходило со страниц газет во время первого «дела ЮКОСа». Писали, в частности, что ее муж занимал высокую должность в ФСБ. Писали и про скандал с судьей Кудешкиной, которая обвинила Егорову в очень похожих вещах — в жестком давлении на нее по вызовам и допросам свидетелей в деле «Трех китов», в тайных переговорах с прокуратурой, — а потом была уволена из Мосгорсуда и признана несправедливо потерпевшей в Страсбурге.
Можно вспомнить про обвинения московских судей в злоупотреблениях с недвижимостью. Равно как и про то, что Егорова была переназначена председателем в 2008 году. Рассказывают, что только вступивший в должность Дмитрий Медведев промолчал, когда ее фамилия легла ему на стол в ходе неформальных консультаций. Впрочем, он и не обязан ничего говорить: высшая квалификационная коллегия и председатель Верховного суда рекомендуют — он назначает.
Показания Васильевой крайне аккуратны: она либо ссылается на «собеседника в близком окружении судьи Данилкина», либо говорит о своих личных ощущениях. И тем не менее они проясняют многое: в частности, мотивы передислокации второго процесса из Читы в Москву. Когда начинался процесс по второму делу, считалось, что это признак снижения давления сверху. Теперь выясняется, что все было ровно наоборот. С показаниями Васильевой московская судебная вертикаль становится более прозрачной. Ее можно увидеть и рассмотреть движение решений по вертикали вниз, похожее на перемещение пищи внутри желудка.