ГД. Книга четвертая
Шрифт:
– Дамский револьвер. И стреляли из него часто, достаточно часто. Где-то в Вестернадане имеется тир, куда пускают дам?
– Имеется, – доктор Эньо натужно откашлялся и сел на постели, гневно оглядывая творящийся вокруг беспорядок. – В поместье Арнелов. Мисс Ваерти, побойтесь бога и покиньте мою спальню, я совершенно не желаю стать причиной уничтожения вашей репутации.
Я грустно улыбнулась его попытке выглядеть суровым и мужественным даже в такой ситуации, и покинула супружескую спальню четы Эньо.
Спустя
– Успели, – с порога сообщил мне чисто вымытый, и на ходу завязывающий галстук доктор Эньо. – Хотя, должен признать, еще никогда мне не доставляли пациентов столь… неординарным образом, но лорд Давернетти, едва… эм… вернулся в человеческое состояние, пообещал оплатить ремонт выбитого стекла. Мисс Ваерти, а вы не подскажете, что это за плащ такой? У меня стоят не самые тонкие стекла, но на мистере Илнере ни зарапины, как врочем и на этом извращении над модой, в которое его завернули.
И доктор указал кивком головы на плащ миссис Макстон, небрежной кучкой возлежащий в углу.
– Это же мой пла… – начала было моя домоправительница, после чего направила весьма выразительный взгляд на меня.
Я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, и огладила одеяние, которое мне успела принести миссис Макстон, благо лавка готового платья находилась рядом с домом и соответственно врачебным кабинетом доктора Эньо. Новое платье являлось безупречно-синего поистине королевского цвета, но существенно уступало в теплообеспечении моему шерстяному платью, а потому миссис Эньо любезно предложила мне белоснежную пуховую шаль, и в результате только мы с доктором Эньо были в белом хотя бы частично, и полностью соответствовали стерильно-белой цветовой гамме больничной палаты.
– Лорд Гордан, – между тем деловито продолжил врач, – я бы хотел заявить о покушении. Вы примете заявление здесь, или же мне придется проехать в полицейское управление?
– Я вызвал констебля, – сдержанно уведомил младший следователь.
– Замечательно! – несмотря на чудовищность произошедшего, доктор Эньо казался живее всех живых, как минимум в данном помещении. – Мисс Ваерти, я так понимаю, вы намереваетесь забрать у нас мистера Илнера.
– Да, – подтвердила я, – и мистера Илнера, и вас.
Доктор Эньо вопросительно выгнул седую бровь, выражая искреннее недоумение. Я, пользуясь отсутствием миссис Эньо, высказалась прямо:
– У вас уже весьма продолжительное время имелись проблемы с дыханием. Мне очень жаль, доктор Эньо, но эту ночь вы проведете в доме профессора Стентона.
Несколько растерявшись, врач в поиске поддержки взглянул на миссис Макстон и получил безапелляционное:
– Если мисс Ваерти сказала, что вы переночуете в доме профессора Стентона, значит вы переночуете в доме профессора Стентона. И не смейте возражать, иначе я лично, очень откровенно, поговорю с миссис Эньо, передам ей слова мисс Ваерти о запущенной чахотке, или что там у вас было с дыханием, и миссис Эньо, а она уроженка гор, как и
Судорожно сглотнув, доктор широко улыбнулся и произнес:
– Что ж, давно хотел съездит на северную окраину города! Надеюсь, открывающийся из вашего дома пейзаж прекрасен!
И покинув всех нас, мистер Эньо, едва вышел в коридор, бодро крикнул миссис Эньо:
– Дорогая, мистеру Илнеру может стать хуже после транспортировки, поэтому я последую за ним, и проведу эту ночь рядом с пациентом… Дорогая?!Что не так? Миссис Эньо, куда же вы?
И дом потряс разъяренный возглас:
– За сковородой!
К дальнейшему мы не стали прислушиваться, разве что миссис Макстон глубокомысленно заметила:
– Никогда не стоит лгать собственной жене. Мисс Ваерти, мистера Илнера требуется разбудить?
– О, нет, что вы, ни в коем случае, – поспешно сказала я.
И в этот момент где-то внизу, что-то упало на пол с глухим жутким звуком.
– Ох уж эта миссис Эньо! – воскликнула миссис Макстон, и бросилась прочь из палаты.
Мистер Уоллан сохраняя выдержку достойную восхищения даже в такой ситуации, лишь вопросил:
– Левитация, мисс Ваерти?
Я кивнула.
– Прослежу, чтобы открыли двери, – решил мистер Уоллан.
– Подгоню карету ближе, – сказал мистер Оннер.
Таким образом в палате остались я, сладко спящий мистер Илнер, и лорд Гордан. Его бледное лицо казалось высеченным из мрамора, столь неподвижно оно было, и лишь глаза – сверкающие гневом, настороженные, яростные, притягивали взор, заставляя взглянувшего застыть, в страхе и испуге. Еще никогда прежде мне не доводилось видеть лорда Гордана таким, а узрев его гнев, я ощутила себя более чем неуютно, я внезапно поняла, что опасаюсь совершить даже малейшее движение.
– Я же предупреждал, – очень тихо, пугающе тихо произнес лорд Гордан, – я просил вас в это не лезть. Я говорил.
Застывшая под его гневным взором, я внутренне взмолилась о скорейшем появлении миссис Макстон, но, увы, защитить меня было некому, а судя по шуму, доносившемуся снизу, на кухне шло целое сражение и на пол упала уже не одна сковорода, а как минимум десять.
– Это Арнелы, – лорд Гордан смотрел на меня холодным, напряженным взглядом, – это Арнелы, мисс Ваерти. Их сила в единстве, всегда была и всегда будет. И они правили этим городом с момента его основания, лишь позволяя другим полагать, что полноправных отцов-основателей было шестеро. Вы осознаете, что вас ожидает?
Что ж, раз мы перешли к вопросам, уже легче.
– Я справлюсь, – упрямо вздернув подбородок, ответила дракону. – И с лордом Арнелом, и с лордом Давернетти, и даже со Зверем, если придется.
Странная усмешка исказила лицо лорда Гордана, и младший следователь, покачав головой, устало произнес:
– Мисс Ваерти, вы действительно полагаете, что вашей главной проблемой со стороны Арнелов являются лорд Адриан и лорд Давернетти?
Я не стала отвечать, полагая, что это очевидно.